0 Мнимое и настоящее

Очень нестандартный подход к вопросу сталинизма и репрессий. Даже дважды нестандартный - во-первых потому, что Нароков подошёл к теме как бы изнутри, от НКВД, во-вторых потому, что центральной мыслью былf мнимость всего происходящего. Мнимость, фикция - только так:

Существует только то, чего нет: мирная политика, рост зажиточности трудящихся, преданность партии и правительству, добровольность подписки на заем… Всего этого нет, а поэтому оно существует. Но все то, что есть, оно не существует: не существует страдание народа, не существует его мечта об освобождении, не существует проклятие тиранам. Существует только то, чего нет!

— Сезон на Ривьере! Пляж в Биаррице! Это обман, этого — нет! Это только откуда-то по волнам эфира к нам идут такие слова, а на самом деле есть только достижения стахановцев, увеличение добычи угля и «дети поймали шпиона»! ... Ты читал сегодня «Правду»? Кто еще прислал рапорт любимому Сталину? Сколько поросят принесла свинья свинарке Фитькиной?

Таких историй в русской литературе не сосчитать. Тридцать седьмой год, аресты, допросы, и всё это происходит в самой гуманной стране, где жить стало лучше, жить стало веселей. Один из главных персонажей - начальник чекистов по фамилии Любкин, который как всякий настоящий чекист своего времени требует от своих подчинённых хватать и сажать, и в тюрьмах никого не задерживать, чтобы освобождались поскорее места для следующих. Он не разрешает, но и не запрещает любых приёмом по выбиванию из людей признания в собственной вине (о, какая это страшно-примечательная фраза, не в первый раз уже встретившаяся мне в литературе - "а теперь пиши, за что мы тебя арестовали"!). Но внутренне Любкин, выполняющий спущенный сверху план по разоблачению троцкистов, понимает, что никаких троцкистов нет, и вина арестованных мнимая - всех без исключения. И поэтому-то он пытается хоть где-то быть хорошим, совершить хоть что-то человеческое, пусть даже для одной женщины. Вот зачем он принимает для неё образ другого человека.

Роман переполнен нравственными и философскими измышлениями, и буквально половина персонажей ищет ответы на простые вопросы - как до этого докатилось и что будет дальше. Интересует это всех, в том числе и самих чекистов, которые в определённый момент понимают, что их рано или поздно ждёт общая судьба - в расход. Поскольку либо они первыми сломаются, либо их сломает великая партия с отцом народов.

Кстати насчёт партии. Пожалуй, впервые сталкиваюсь в литературе с таким явным противопоставлением большевизма и коммунизма, большевизма и коммунистического курса. В целом коммунизм как строй, или даже как великая стройка Нароковым особенно-то и не клеймится, а вот для большевизма он едких, обличающих слов не пожалел.

— Это интересно! — зашевелился на своей койке Зворыкин. — Так, стало быть, по-вашему, — коммунизм и большевизм не одно и то же?

— Не только не одно и то же, — очень охотно повернулся к нему Кораблев, но они даже враждебны, потому что большевизм враждебен всему тому, что не есть он. Об этом долго говорить, но коммунизм является питательной средой для большевизма: в условиях коммунизма (именно в условиях коммунизма!) человек другой породы получил возможность определить себя, осознать себя и, главное, организоваться, стать явлением. Вы понимаете мою мысль? Тиф, конечно, не голод, но именно в условиях голода тиф получает возможность наибольшего развития. Коммунизм — голод, большевизм — тиф. А кончится тем, что большевизм без остатка слопает ваш коммунизм, уважаемый завагитпроп! Вы не сердитесь, но я не могу не видеть того, что никакого коммунизма и никакой советской власти в СССР уже нет, а есть только большевизм, то есть страшное и губящее стопудовое «хочу» человека другой породы!

Подобных вещей в книге много, приводить их всех - только отзыв утяжелять. Достаточно того, что Нароков через эту трактовку большевизма трактует и вообще всё, что происходит в стране Советов в тридцатые годы. И отвечает на вопрос "для чего". Для того, чтобы подавить людей, полностью их подчинить воле большевизма. Даже более того - заставить их думать о том, что они сами хотят такой жизни, и что они сами верят в весь тот бред, который пишут в застенках на допросах.

...Вот, скажем, колхозы. Для чего их ввели? Объяснение, конечно, есть: надо всякое зерно государственным сделать. Оно, конечно, правильно, объяснение это, но ведь зерно государственным сделать можно и иначе: мужиков не разорять, в Колыму их не посылать и тысячами не расстреливать. И я так понимаю: государственное зерно — это не настоящее (он очень сильно подчеркнул это слово), а настоящее в том, чтобы мужик почувствовал: что с ним хотят, то и сделают, а сам он ничего поделать не может, и даже пальцем пошевелить у него возможности нет.

...А дальше все то же. Вот на заем из года в год заставляют подписываться. Зачем? Чтобы средства собрать? Наша страна, Павлуша, богатая, средства мы и без займов собрать можем, это цель не настоящая, а настоящая цель займов в том, чтобы каждому во все его нутро втемяшить: «Приказали тебе на заем подписаться, ты и подпишешься! Приказали тебе при этом „ура“ кричать, ты и кричишь! И даже охотку чувствуешь это „ура“ кричать. И никакой мысли, чтобы „нет“ сказать, в тебе уже нет, и никогда ее в тебе не будет!» Людям в мозг, в сердце и в шкуру вколачивают такое сознание, что ты, мол, не только не можешь чего-нибудь своего хотеть, но даже и не хочешь хотеть.

Но помимо философии в книге есть и сюжет. Он строится не только на допросах и предательствах, но и на взаимоотношениях совершенно разных людей в те годы. И среди чёрных, жёстких либо насквозь прогнивших людей мы видим до невозможности наивных Евлалию Григорьевну и Софью Дмитриевну, которые сохранили веру во что-то светлое, и сами совершенно не изгадили свои души. Что Нароков пытался сказать через этих персонажей, кроме того, что их наивность, нелепая для тридцатых годов - всего лишь ширма, прикрывающая от чужих глаз внутреннюю чистоту? Мне кажется, ответ очевиден - пока есть такие люди, у человечества есть шанс исправиться. Потому что вот их жизнь - она самая настоящая. И к настоящему всё-таки тянется то, что является мнимым и фиктивным. Потому-то Любкин стал более человечным, услышав от женщины, что она его любит, и потому-то убил её, когда узнал, что признание это было обманом.