4

Еще в завязке повести автор сообщает, что собирается вроде как развеять опасения соплеменников на предмет "немецкой угрозы". И далее живописует, что в наших палестинах любой впершийся сюда иноземец сгинет, как в непроходимой трясине (если только не смимикрирует полностью под образ жизни местных). История показала, что глобально автор совершенно прав.
Вот насчет сравнения разницы немецкого и русского менталитетов не сказала бы. Тот единственный немец, которого Лесков изобразил - это болезненно самолюбивый и в край упертый дурак. Сомневаюсь, что в этом образе автор обобщил именно те черты, которые считал наиболее типичными для представителя немецкой нации. Хотя, кто его знает. По крайней мере, персонаж этот своей инородностью замечательно оттенил определенные черты русского национального характера.
Портретец вышел хорош, и потому неприятен. Хитрость - тупость - темнота. Первое прекрасно сочетается со вторым и увенчивается третьим. Сопровождается осознанием, что ничего с тех пор в Россиюшке не изменилось. Получается, что честность и прямолинейность - качества среди нас настолько патологически-экзотические, что на них просто грех не паразитировать. Никому на пользу это не пойдет, но и порядок вещей не изменится. А последняя сцена, где несчастного немца поливают презрением, загоняя в гроб с сознанием полной собственной правоты и богоизбранности - это полный фэн-шуй.
Язык у Лескова очень старообразный, прямо вгустую. Не упомню такого за Пушкиным или Лермонтовым. С чем связано - с сословием, что ли? - не берусь судить. Как читатель, я к такому не подготовлена и, если бы глазами читала, могла бы забуксовать. Но я слушала прекрасное исполнение Гармаша.