5

Книга интересная, неспешная, минорная. Обычно биография дает необходимый контекст понимания произведений автора. Только бы не суживающие рамки. Клод Давид с задачей справился. Стиль суховат, но и Кафка такой. При чтении приходила мысль, что узнаю много неразрешенного - свои личные бумаги лучше жечь самому. Кафка не хотел публичности его дневников и писем, а Клод Давид в своей книге опирается прежде всего на них. Получилась биография Кафки "изнутри".

Теперь, узнав Кафку, кто-то скажет: "бывают же люди!", а кто-то: "а ведь я не один такой!"

Книгу рекомендую. Кафка-галка хотел от нас улететь, а не вышло. Книга Давида - клетка с галкой, если нам интересна эта птица. А клетка - это Прага хронотопа Швейка и Австро-Венгерской монархии, это круг общения из мелких буржуа, еврейская культура того же периода. Затронули многие мысли Кафки, приводимые в книге - о творчестве, о жизни, религиозно-философские.

«Что нам не хватает веры, нельзя сказать. Сам факт нашей жизни имеет для веры неисчерпаемое значение». — «При чем тут вера? Ведь нельзя же не жить». Именно в этом «нельзя же» и заключена безумная сила веры; в этом отрицании она получает облик.

Дополнительные выдержки о творчестве.

Кафка описывает творчество как страсть, как состояния сознания, поглощающие творца, дающие смысл жизни.
«Я живу, — пишет он Максу Броду, — над тьмой, из которой поднимается, когда захочет, темная сила». Его заставляет жить литература, и когда он не может писать, его страдания становятся сильнее, но что представляет та жизнь, которая дает ему возможность писать? Что компенсирует литература, даже если временами он находит в ней «сладкую и чудесную награду»? «Этой ночью мне стало ясно, как ребенку, которому все показали наглядно, что это награда за служение дьяволу». Демоны, в естественном состоянии связанные, в творчестве освобождаются от своих пут и начинают его мучить. Возможно, существует иная манера письма, но Кафка знает лишь эту, подтверждаемую ежедневным опытом. И не потому что эта литература обнажает (представляет) незнаемый или неизвестный ад, Кафка безоговорочно отказывает ей в этой способности. Он принимает ее лишь потому, что она дает пишущему возможность поддерживать нездоровые отношения с самим собой. Творчество, как его понимает Кафка, берет свое начало в тщеславии и жажде наслаждений. Пишущий всматривается в то, как он живет и умирает, и из этого спектакля извлекает наслаждение. Он подобен человеку, который хочет умереть и одновременно воспользоваться этим, чтобы увидеть, как будут проливать слезы на его могиле.