4

Рецепт этой книги прост, а результат… странный. Так я обычно обозначаю для себя какое-нибудь блюдо, пробуемое впервые и оставляющее неопределенное впечатление о себе. Вкусно? Не знаю. А как оно? Странно.

Берем одну часть незамысловатого детектива, что-то вроде «чисто английского убийства» в каком-нибудь тихом местечке, где предпочитают жить всякие там миссис Марпл, совершенного посреди ночи и при полном собрании родственничков владельца родового поместья, у любого из которых по парочке скелетов в шкафу каждой из комнат старого дома. Добавляем вампирскую составляющую в природу родственничков. Сдобриваем соответствующей жанру эротикой, кровищей и расчлененкой. И хорошенько перемешиваем со второй частью – безумной фантазией буйно помешанного, чей безнадежно больной разум строит удивительный замок Банат с невообразимой архитектурой и интерьерами в стиле липкого ужаса Сайлент Хилла, через анфиладу комнат которого и придется продираться читателю вместе с главным героем почти весь роман. В конце добавляем изрядно витиеватый слог автора и безмерное количество метафор на условную единицу текста. И если вас еще не тошнит – пробуем.

В общем, до самого конца книги я была твердо уверена, что книга мне не нравится, ведь все ее части, все кусочки и составляющие мне не нравились. И донельзя прозрачная интрига убийства, которая разгадывается просто на раз; и характер главного героя, его образ мыслей и внутренний мир; и излишняя, просто почти за гранью, перегруженность текста метафорами и образами; и главная любовная сцена, настолько перенасыщенная высокопарными размышлениями героя, что я еще много листов после никак не могла справиться с выгнутой в изумлении бровью, пытаясь представить себе мужчину, способного во время секса на такие философские полеты сознания. Все, абсолютно все было как-то не то и не так. Даже жуткий замок Банат, отражение безумия его владельца, Патриарха вампиров, почти уже слившегося с тьмой и смертью, через покои и коридоры которого держал путь главный герой, не пугал своими фантасмагорическими картинами сумасшествия в интерьерах, а скорее вызывал брезгливость и иногда отвращение.

И все же, в конце, самом-самом конце, чуть ли не на последних строках я вдруг решила, что унесу эту книгу в свое избранное. Потому что она, похоже, нравится именно тем, что… не нравится. Вот уж не знаю, как понятнее объяснить то чувство, которое в итоге поселилось в моем сердце и толкнуло меня полюбить эту вещь – извращенной, черной, безумной и странной любовью. Как все в этом мире, сотканном из сумасшедших картин и извращенной эстетики инсталляций черной цитадели Патриарха, провалов в иную реальность, вместилище Тайн рода, в сущность самой Смерти, расплесканных лужами и темными озерами там и сям в каких-то частях замка, и потока сознания автора, уносящего тебя в дали неблизкие сложным языком его странной поэзии в прозе.

Окна деревенских домов, в которых был зажжен свет, сквозь трепещущие листья дробились на яркие оранжевые огоньки, словно это были грани украшенного драгоценными камнями солнца, показавшегося сквозь лохмотья ночи. В глубине леса белые стволы молодых деревьев раскачивались, словно одурманенные танцоры. Откуда-то неподалеку, сквозь уносивший его в сторону ветер, донесся звон колокола – он, словно хрустальный голос, произнес несколько слогов из чистого льда и поведал Бехайму о чем-то таинственном и утраченном, что он мог бы узнать и в чем мог бы найти себе помощь, продвинься он еще хоть чуть-чуть вперед. И тут, с внезапностью откровения, вся потрясающая суть этого мига открылась ему как она есть, и ему захотелось откинуть голову и завыть, смешав гул своей души с великим движением времени и судьбы, несущим его в безлюдные пространства, туда, где зной и упадок.