5

Людей всегда волнует проблема перехода из одного состояния в другое. Пусть даже это и отвлеченная (казалось бы) тема древней истории. Почему одно закончилось и началось другое? В чем причина? Внешняя или внутренняя? Нам, пережившим даже за последние четверть века смену нескольких эпох и не одно уже изменение границ, эта тема должна быть еще интереснее. А если вспомнить полусерьезные претензии на право называться третьим Римом…

Консульская процессия. Мозаика из римской базилики Юния Басса (IV век)

Современная наука признает два подхода к проблеме конца античности и начала средневековья. В чистом виде оба они у исследователей, как всегда, не встречаются, но при известной словесной акробатике можно разделить ученых на два лагеря. Первые считают, что небеса потемнели, трава стала менее зеленой и цивилизации в Европе на 1000 лет настал конец. Вторая группа говорит, что особой разницы после смещения последнего западного императора никто не ощутил, была плавная трансформация общества из языческой империи в христианскую империю, на место которой потом встали варварские королевства.

Вторые как знамя обычно поднимают Питера Брауна с его прорывной книгой, выпущенной в начале 70-х, в которой он расписал постепенную трансформацию институтов от Антонинов до арабского завоевания восточного Средиземноморья. Первая группа историков пылает по этому поводу страшным гневом и пишет книги о чудовищном падении уровня жизни и распаде общего пространства на западе того же Средиземноморья.

Так как мне ближе точка зрения катастрофистов, то я подходил к этой книге с некоторым предубеждением. Я ошибался. Нет, я не стал считать события менее тяжелыми для цивилизации, просто с книгой Брауна произошло то, что обычно происходит с хорошими источниками. Она была выхолощена, от нее ничего не осталось, кроме упрощенной схемы. Сама книга стоит пристального внимания.

Thames&Hudson издали книгу в привычном для себя стиле – великолепное оформление и более чем избыточный иллюстративный материал. А авторский английский просто бесподобен, я не припомню, чтобы я встречал столь отточенный стиль и в художественной прозе. Но это лишь внешняя часть, что же со схемой и плавным переходом?

Забудьте про это. Автор просто не экономист или социолог, фокус его взгляда совсем в иной плоскости – в области истории идей. Просто это совсем о другом, о том, как ни странно, о том, что можно ощутить – о том, что оставляет заметный след в написанных источниках и визуальных объектах. Эта книга о меняющихся подходах, стереотипах, о дискурсе, в конце концов, о том, как люди воспринимали свое время.

Никаких объяснений причинности вы не увидите. Зато почувствуете, как люди радовались после того, как военная революция второй половины III века н.э. спасла империю от варваров и наступил долгожданный мир. Как обращение Константина в начале IV века изменило баланс, и церковь из одного из многих институтов стала доминирующей религиозной организацией. Как все больше и больше отличались друг от друга западные римляне и греки, которые еще целую тысячу лет будут называть себя ромеями. Как Юстиниан почти восстановил империю, но фокус ее уже прочно был на востоке, в Константинополе. Как рвались последние ниточки, соединявшие средиземноморский мир с общим имперским прошлым, в том числе и в охваченной христианским рвением Византии. Как византийцы и персы наносили друг другу страшные поражения, не зная, что и тех и других скоро накроет волна завоевания, которая окончательно похоронит старый мир. И как арабское вторжение и потеря Египта и Ближнего Востока привела к тому, что восточные христиане потеряли необходимость в объединяющей силе, распавшись на обособленные сообщества.

Автор написал довольно длинное, но все же эссе, которое способно если не убедить, то заинтересовать, увлечь. Я рад, что преодолел себя и свои стереотипы.

P.S. Если у кого-то есть интерес, то выйти за рамки эссе позволят потрясающие книги Криса Викхема Inheritance of Rome и Framing Early Middle Ages .