1

Кошмар. Одна из тех книг, что навсегда сохраняются в памяти как "минус восемнадцать по десятибалльной шкале" (с)

Представьте себе самую унылую советскую книгу начала пятидесятых. Неееет, никаких горящих идеями мировой революции пионеров с красными знаменами, товарища Сталина, лучшего друга физкультурников, и сложных отношений на производстве между ленивым культработником заводской газеты и перевыполняющей план молодой фрезеровщицей. Такие переполненные правильными мыслями и сюжетами книги обычно могут претендовать хотя бы на троечку — там встречаются внезапные раскрытия до того картонных персонажей, знаковые события эпохи, интересные детали производства, наконец. Например, "Мужество" Кетлинской, при всей общей пропагандистской линии, все это содержит.

Сделаем книжку еще хуже! Выберем автора, который словом вообще не владеет и не умеет показать бытовуху хоть сколько-нибудь интересно. Отнимем у него фантазию, чтобы он ни дай боже не придумал хорошего сюжета. В качестве финального аккорда заставим его использовать в диалогах исключительно те словесные обороты, которые встречаются в архивах XIX съезда КПСС. Посыплем сверху ударной дозой наркоманской пелевенщины. Готово, перед вами "Библиотекарь".

По аннотации я шедевра не ожидал, но думал, что это будет не самая плохая книга, что-то в духе "Пищеблока" Иванова. Идея, что классические плохие и заунывные книги никому не нужного советского автора Громова при чтении даруют читателю могучую силу, тип которой зависит от конкретной книги, не так уж плоха. Для активации силы прочтение должно пройти за один присест, а так как очевидно, что скучную проходную книгу ушедших десятилетий никто так читать не будет, это хорошо объясняет, почему знающих тайну не так много. Кроме того, тут нет дарования чего-то экстраординарного — книги дают терпение и успокоение, создают ложные, но восхитительные воспоминания о прошлом в духе самого вкусного в мире мороженого, ну и так далее, разве что Книга Власти, значительно увеличивающая харизму читателя, выбивается из общего списка. Наконец, сильный эффект длится очень короткий промежуток времени, для новой порции придется читать книгу заново, что сразу ставит крест на создании типичного городского фэнтези с борьбой фаерболов против оборотней. Да и система, по которой первые читатели начинают собирать вокруг себя единомышленников в организации-библиотеки, выглядит довольно логично, как и то, что это нередко становится культом для потерявшихся в жизни после развала СССР.

Но, бляха, как же плохо все, кроме основной идеи. До начала основного сюжета главы написаны как в плохом кратком пересказе. Те самые фразы из XIX съезда партии, которые встречаются в советской литературе в умеренных объемах, здесь не разбавлены живой речью или описаниями, как будто сидишь среди анекдотических теток предпенсионного возраста из архива организации с длинным и непонятным названием. Десятки персонажей — все эти Полины Ивановны и Дмитрии Тимофеевичи — не отличаются друг от друга ничем, кроме имен, в кадре буквально пять штук каких-то нормальных личностей, которые при этом прописаны на уровне третьего стражника в пятом ряду из посредственного фэнтези. Постоянные лютые экшены между конкурирующими кланами библиотек вызывают остолбенение— последователи книг рубятся холодняком стенка на стенку чаще, чем читают, и при этом не заботятся как следует о защите, оружии и тренировках, и нормально экипированных и подготовленных бойцов среди них почти нет, то есть налицо общество каких-то леммингов, которые дохнут без особой рефлексии. Сюжетные повороты и общая атмосфера воистину как из-под пера Пелевина, и это здесь совсем не комплимент.

В итоге на руках имеем потрясающий артефакт: написанную в наше время книгу, которую как будто написал самый плохой автор союза писателей семьдесят лет назад (да его бы исключили из СП за такую книгу быстрее поросячьего визга). Зачем оно было? Хороший вопрос. Книга получила "Русского Букера", кстати, что добавило в мою копилку правил пунктик "осторожно относимся не только к букеровским лауреатам, но и к лауреатам русскобукеровским".