4 МММ - Морис, мактуб и Моссад

«Это рассказ о сообществе людей в опасности и о восстановлении потерянного рая.»

И ещё один роман Даниэля Шпека, правда, случилось так, что у меня несколько нарушился хронометраж, первым романом в этой как-бы-трилогии был блестящий «Bella Германия», о котором я уже писал, а вот второй, «Piccola Сицилия» пока не нашёлся, поэтому сразу перешёл к третьему роману серии, собственно «Улице Яффо». Но, надеюсь, встреча с сицилийцами ещё впереди.

Завязка романа традиционна и один-в-один копирует «Bella Германию». У главной героини, немки Нины, вдруг обнаруживается скончавшийся дедушка в Палермо. Некто Мориц, о котором она ничего не знает. Прибыв в Палермо, Нина обнаруживает там ещё двух наследников - еврейку-певицу Жоэль и мужчину по имени Элиас Бишара. Но, так же, как и в первом романе, автор нас сразу переносит в прошлое, 1948 год, когда Морис (бывший солдат вермахта, воевавший за наци в Тунисе), по поддельным документам, по которым он - чистой воды еврей, отправляется со своей женой Ясминой и дочкой Жоэль на Землю Обетованную, где поселяется на улице Яффо (это старый город, если кто не помнит). Оттуда уже насильно выселили арабов, и новая алия при поддержке Хаганы (которая позже станет ЦАХАЛом) заселяет свободные жилплощади.

Собственно, история двух семей - еврейской семьи Сарфати и арабской семьи Бишара и составляет основу этой книги. Как и в прошлый раз, у Шпека получилась эпохальная семейная сага, причём разворачивающаяся на фоне не менее эпохальных исторических событий. Для любого жителя Ближнего Востока, да, и пожалуй, любого, мало-мальски знакомого с историей вообще, три основных временных пласта - знаковые 1948, 1967, 1972 и 1982 годы, когда в жизни этих семей происходят разворачивающиеся перед нами события.

И помимо рассказа об этих событиях, мы видим как Нина и Жоэль постепенно узнают, кем же был их отец, которого, как выясняется обе они и не знали толком. Нина сетует: «А тебе говорят, мол, не вороши прошлое. Но там скрывается нечто темное, осязаемое и зловещее. Полуправда, которая хуже лжи.» Но, чем больше она узнаёт правды (или всё-таки полуправды?), тем более страшной она становится.

Не буду спойлерить, скажу только, что события романа - конечно, просто в силу специфики места действия - гораздо более жестокие, суровые и беспощадные к, казалось бы, беззащитным людям. Но именно эти люди и находят в себе силы противостоять натиску враждебного к ним мира. Причём делают это по обе, что называется, по обе стороны баррикад и стен между людьми, которые становятся всё более глухими. И касается это не только изначального, проистекающего прямо сейчас и, наверное, вечного конфликта на Ближнем Востоке. Это, если хотите, не более чем фон. Жёсткий, ощерившийся колючей проволокой, пылящий бесконечными пустынными дорогами от города к городу, от Хайфы до Вифлеема, от Тель-Авива в Иерусалим и далее без конца.

А на этом фоне, отдадим должное Шпеку, с подлинным литературным мастерством мы следуем за жизненными перипетиями двух семей и людей, которые их окружают. Поверьте, сложно оторваться от драматизма и трагизма этих судеб. Надломленных, как и у гастарбайтеров-сицилианцев в «Bella Германия». Но надломленных ещё и войнами, постоянным бегством, неустроенностью, и я сейчас не только о быте.

Не случайно название именно улицы Яффо вынесено в заглавие книги. Наверное, у каждого из есть свой Яффо, скорее всего, ближе уже к придуманному, иллюзорному миру, где всё хорошо, где пахнет корицей и кофе, где никто не собачится по поводу того, как правильно говорить - «хумус» или «чумус». И где все живы, никто не лжёт и не предаёт, все любят друг друга. Но этот рай потерян, и потерян уже для всех и навсегда.
И, наверное, главное средоточие этой драмы - конечно, Морис. Его жизнь, или если хотите его три жизни. Сначала вроде бы обычный немецкий вояка. Потом - иммигрант в Эрец Исраэль, которому, как и миллионам других, надо было начинать с нуля (первая война). Его семья, в которой всё очень непросто - и жена Ясмина, в которой он постоянно сомневается, и дочка Жоэль, порвавшая с семьёй и рванувшая сначала в кибуц, а потом - в Европу (вторая война). И давний друг (или враг?) Виктор, сводный брат (или больше чем брат?) Ясмины. И третья жизнь в качестве уже совсем неизвестно кого, потому что он стал тем, чьи судьбы не требуют огласки. Одним из тех, про кого курившая мужской Chesterfield пожилая женщина, рождённая в Киеве, сказала полвека назад: «Посылай мальчиков!».

«Я не Морис Сарфати. Я не женат, не разведен. Просто я. Ни больше ни меньше. Больше терять нечего.» - говорит он. И так, наверное, может сказать каждый из героев романа - просто люди, со своим человеческим, слишком человеческим. У каждого из которых где-то - в детстве? во сне? - остался тот самый Яффо, у каждого свой. И поиски счастья уже к нему не ведут, они ведут только к жестокой правде жизни. А уж в ней каждый выживает как может. И некоторые смиряются с этим, видя в жизни тот самый «мактуб» - предопределённость. А стоит ли вообще в ней жить? Или ..?

Отдельно, конечно, нельзя не выразить просто восхищения, если это можно так называть, саундтреком книги. Ибо каждая упомянутая в ней песня абсолютно стопроцентно передаёт дух и суть того, что происходит на страницах. И радость и драма Умм Кульсум («Ты моя жизнь»), и вроде чисто испанский, но понятный каждому лиризм «Аранхуэсского концерта» Майлса Дэвиса, и дорожная тревожность нопфлеровской гитары в эпичной саге Telegraph Road. И даже в сценах книги есть намеки на музыкальные цитаты: «смотри, вон тот, наверное, шпион», так это же America Саймона и Гарфанкела. Идеально ложащиеся в канву сюжета и столь необходимые ему музыкальные иллюстрации - браво, герр Шпек!

Ну, и в качестве маленькой такой ложечки дегтя: я, конечно, понимаю, прогрессивный европейский писатель иначе не может обо всём этом говорить. Так или иначе, всё несколько однобоко: вот была идиллия Яффо, а потом, понаехали, понимаешь, из Катовице и Минсков сионисты проклятые, и всё рухнуло. И вообще, захватчики, изверги последние, измываются, как могут над нами, а мы-то что? Мы так, апельсины выращиваем, ну да, лимонки, правда, иногда получаются. Так что от этого слегка попахивает отмороженностью малолетних оболтусов в арафатках, орущих «Фри Палестайн!» по всей Европе и Америке. Ну да такому Мастеру это можно простить и просто помнить завет той самой пожилой женщины с «Честером» в зубах: There was no such thing as palestinians.

Но во всём остальном - более чем достойный роман, который я могу настоятельно рекомендовать.

На моей страничке в ВК