1 Рыдали всей маршруткой

Пять стадий принятия. Три часа медитаций. Двадцать тысяч шагов до рассвета. Бокал красного на завтрак. Пузырь коньяка в обед. На ужин сожрал поле ромашки для успокоения нервов. Всё зря!

Ведь не бывает такого, чтобы было плохо прям всё, — думал я.
Должно быть какое выраженное преимущество романа, примиряющее читателя с недостатками, — я не терял надежды.
Хоть что-нибудь, что можно выставить щитом против остервенелого желания «давайте обоссым обольём всё керосином и сожжём», — я рыдал, но не сдавался.

Это было тщетно.

«Глаза Ангела» уволакивают читателя на такие глубины, откуда не долетают никакие мольбы о пощаде. Поэтому пристегнитесь — назад пути нет.

Итак, предлагаю вам рецепт основных драматургических составляющих романа по Эрнсту Ластбадеру:

Используйте разговор как основной транслятор происходящего. Персонаж нервничает, страдает, сходит с ума от горя? Пусть ведёт себя как обычно, пусть ничем не выдаёт своих эмоций, но скажет, что он переживает, что он раздавлен или что он скорбит. Через страницу можем забыть о его проблеме и больше не вспоминать.
У персонажа нелегальный бизнес, о котором никто не должен узнать?... Вы знаете, что делать! Пусть скорее сообщит — желательно какой-нибудь главной героине, но в целом неважно, они всё равно узнают по воздуху, они же ГЛАВНЫЕ ГЕРОИНИ, ну камон, — что у него есть грязные делишки, но знать об этом никому нельзя!
Надо как-то обозначить, что герои пришли в локацию, у которой есть тёмная история? Зарядите в рот персонажа статью из википедии, а чё нет.

К чёрту минимальное натуроподобие, это условности для лохов! Даёшь внезапное душеизлияние на второй минуте знакомства! Вас представили друг другу? Самое время поведать, как мама обделила вас своей любовью. Или может быть вам жмут трусы? Не сдерживайте себя — расскажите. Можете даже показать, но это уже из дополнительного мастер-класса «экшн по Ластбадеру», здесь надо смешивать с умом.

Вы хотите показать, что у персонажа есть тайна? Пусть он скажет «у меня есть тайна», а когда его спросят «какая?», он просто… сделает вид, что не слышит вопрос / переведёт тему / начнёт любоваться пейзажем. Повторяйте сколь угодно раз. Да, у читателя пойдёт носом кровь разе на третьем, но это ведь его проблемы, что он начал биться головой об стол, верно? Мы тут нетленку пишем, поэтому все средства хороши — будем практиковать выборочную глухоту героев столько раз, сколько надо. А знаете, что самое клёвое? Остальные герои воспринимают это как данность. И выглядит это примерно так:
«— У меня есть тайна. Я думаю, мой отец был убит…
— НЕУЖЕЛИ?! МНЕ ТАК ЖАЛЬ! КЕМ ЖЕ?
— Кстати, я недавно приобрёл дивные носки из вискозы, с медицинской резинкой, представляешь, такие удобные…
— Совсем не давят на ноги, правда? Я тоже их люблю, сейчас покажу тебе свою коллекцию…» [Цитата не прямая, вольный пересказ].

Причинно-следственные связи? ЗАБУДЬТЕ. Это никому не интересно! Логика и складность — это удел неудачников, которые не понимают, что можно просто стыковать друг с другом рандомные действия персонажей и никак не заботиться о каком-то там обоснуе. Типа, бросили бы японские философы-террористы погоню в катакомбах за двумя свидетелями (одна из которых на каблуках), видевших их в лицо (о чём философы-террористы говорят вслух, ведь мы помним, что диалог это главный двигатель сюжета), по причине: «ой ну ладно, может это просто дураки-туристы в поисках острых ощущений»? КОНЕЧНО БРОСИЛИ БЫ какие вопросы. Это буквально решение одной минуты, мол, НАДО ИХ НАЙТИ И УБРАТЬ, ОНИ ЖЕ НАС ВИДЕЛИ, а через страницу — ладно, чёрт с ними, пойдём по своим делам, мы же всего лишь террористы! Понимаю их, понимаю, я тоже так про утреннюю зарядку думаю каждый раз — мол, да пошла она…, — хотя вечером настроен очень воинственно.

Думаете, хуже уже не будет? Ребята, обижаете. Мы подходим к самому важному блоку: постельные сцены! Записывайте!
— Постельные сцены должны быть максимально удалёнными от действительности. Сыпьте все клише и побольше, кусайте то, что кусать нельзя, мните, тяните и выкручивайте, как будто вы не в постели, а в кружке радиолюбителей, пусть читатель думает, что голую женщину вы видели только один раз при своём рождении.
—Также они должны быть анатомически-выверенными! Метафоры, аналогии, пропуск сцены? Нет, пишем как сценарий — взял, повернул, расстегнул, нагнул, туда-сюда, сюда-туда, перевернул, туда-сюда… Вот прям по действиям, досконально, и можно на несколько страниц размазать, читатели такое любят. И здесь не забывайте про натуралистичность: пусть все знают, что вы сумели потратиться на анатомический атлас. Блесните знаниями — зря вы, что ли, не прогуливали биологию за девятый класс.
— А ещё они обязательно должны быть ВНЕЗАПНЫМИ. Как внезапное душеизлияние, только ещё внезапнее. Застигайте читателя врасплох, пугайте, шокируйте, совокупляйте персонажей ни с того, ни с сего и в рандомных местах, на самом деле все от этого тащатся.

По итогу у меня впечатление, что здесь действительно плохо абсолютно всё. Все куда-то бегут, с кем-то сражаются, открывают тайны, решают загадки, опять дерутся, опять куда-то бегут, влюбляются через три минуты знакомства, одни умирают, вторые воскресают, третьи оказываются членами тайных организаций… Но всё это мельтешение выглядит просто скучным набором бредовых поступков. Диалоги персонажей искусственные, нескладные и натужные — так не то что живые люди не разговаривают, так бы не стали изъясняться даже персонажи артхауса, которые изображают бумажных куколок по форме человечков, лишённых эмпатии, рефлексии и мышления. Внутреннего мира у персонажей нет, наблюдать за их развитием неинтересно, потому что они не развиваются. Герои Ластбадера — это просто пазлы, набор рандомных элементов, которые составляют некий корявый рисунок, и в процессе чтения одни элементы убираются, а другие добавляются, но по итогу это так и остаётся каракулей.

Про клюкву и говорить нечего. Тут так-то помимо наркобаронов со смертельным кокаином есть ещё страшная Россия, которая не против снова стать страшнючей империей. А где страшенная Россия, там и портативное (мечта любого человека sic!) ядерное оружие, страх и ужас. Ещё у нас скачут террористы и страдают искалеченные на орбите астронавты, пока всякие дамы-мадамы разруливают проблемы. Поэтому клюква раскидистая, многоуровневая и цветёт пышным цветом. Мой любимчик — простой москвич Марс Волков на чёрной «Волге»...

А ещё я вам расскажу, почему роман называется так, как называется. Во-первых, автор эдак невзначай сравнивает людей с ангелами потому что ну вот так надо, оправдывает название со всей силы. А во-вторых…

В общем, «Глазами Ангела» можно пытать. Это не роман, это насилие над психикой и здравым смыслом. Пожалуй, я знаю, кому его подарить — берегитесь, мои недруги из средней школы…