5 Владимир Сорокин "Метель".

У меня к творчеству Владимира Сорокина отношение сложное. Если сравнивать с архитектурой - его таланту под силу возводить дворцы и "триумфальные арки", но автор предпочитает растрачивать себя на возведение деревянных нужников. Ну да, каждому своё. Тем не менее, потенциальный дворец всё таки заставляет время от времени возвращаться к книгам Сорокина - а вдруг, на этот раз .......

........ на этот раз, при некоторых оговорках, всё вроде бы срослось. Нет, "Метель" конечно же никакой не дворец - скорее красивый, припорошенный первым снежком, аккуратный домик рядом с федеральной трассой. Ничего монументального, но по крайней мере хочется притормозить и зайти погреться у камина.

В нешуточную метель, доктор Гарин всеми правдами и неправдами стремится добраться до населённого пункта Долгое, чтоб привести туда вакцину от загадочного Боливийского вируса и спасти ....... нет, не всё человечество. Только группу своих соотечественников, которые без его чудесной вакцинации превратятся в безмоглых и кровожадных зомби. Побуждения - самые распрекрасные. Да и сам доктор Гарин - буквальное, физическое воплощение "его благородия"; несущий свет и спасение, даже несмотря на некое снисходительное презрение к простому русскому мужику, которого здесь олицетворяет ямщик Перхуша.

Вполне естественно, миссия изначально была невыполнима. Страна не та, народ не тот, да и для доктора Гарина "не по Сеньке шапка". Метель. Вечная метель в России, через которую не дано пробиться ничему светлому, доброму, человеческому. Метель победила доктора Гарина, обморозила и лишила не только иллюзий, но и души. Превратив в кусок ледяного, посиневшено мяса и припорошив снежком ....... насадив на фаллос исполинского снеговика - последнее, что увидел бывший доктор, бывший Гарин, перед тем как сдаться и замереть до утра .......

Наверное, первый раз книга Владимира Сорокина не вызвала у меня чувства гадливости. Да, мировоззрение автора мне по прежнему максимально чуждо. Но ....... талантливо, чёрт возьми. Трагично, безжалостно бьюще по душе заледеневшим валенком и безнадёжно, до волчьего воя в пустынной степи.