4

В следующий раз, когда услышу, что «Бесконечная шутка» Дэвида Фостера Уоллеса якобы трудно читается, брошу в оратора томиком Уильяма Фолкнера «Звук и ярость».

Состоит роман из четырёх частей и охватывает четыре дня: три – из 1928-го, один – из 1910-го.

Первая часть написана от лица мужчины с умственной отсталостью. События носят фрагментарный характер (часто без знаков препинания, предложения обрываются на полуслове), в настоящее вклиниваются воспоминания из прошлого – общая картинка начинает складываться лишь к концу главы. На мой взгляд, именно в писательском плане она самая интересная: читатель постепенно приходит к пониманию, к какой семье принадлежит этот мужчина и кто все эти люди, которые его окружают. И следующие части дополняют пробелы в мозаике.

Вторая часть написана от лица его брата Квентина, которого на год отправили учиться в Гарвард. И своей смазанностью она очень похожа на первую. Понятно, что в качестве основной формы повествования автор использует поток сознания. Понятно, что, о чём-то думая, мы часто перескакиваем с одного на другое. Но всё-таки какая-то логика в размышлениях должна быть, должен быть и отпечаток какой-никакой образованности, когда предполагается, что герой смог поступить в такой престижный университет и отучиться там год – даже несмотря на то, что аннотация сообщает, что этот герой постепенно сходит с ума, я по тексту этого не почувствовала. Если бы не было имени, я бы предположила, что это повзрослевший – и чуть поумневший – герой из первой части. В общем, у меня так и не сложилось полного представления о том, каким Квентин был человеком, и по большей части – к какому времени относятся его воспоминания, а если и удавалось это вычислить, то оставались неясны мотивы его поступков. История с инцестом вообще какая-то мутная.

Третья часть написана от лица ещё одного брата, Джейсона, который был вынужден остаться в родном городе, чтобы ухаживать за больной (на всю голову, не иначе) матерью и зарабатывать деньги на пропитание. И она восхитительная: автору прекрасно удалось создать для этого героя свой голос. Потока сознания в традиционном понимании тут почти нет.

Четвёртая часть написана в третьем лице в реалистичном стиле.

Если говорить в общем, мне очень понравились эксперименты автора с формой – задумка, смелось воплощения, вложенный труд. Результат – отчасти. Во-первых, Фолкнер, на мой субъективный вкус, всё-таки несколько переборщил: помимо формы, он ещё решил и запутать читателей именами. Есть герой, которому меняют имя в определённом возрасте. То есть, поскольку в тексте прошлое часто плохо отделимо от настоящего, кажется, что это два разных героя. Более того, изначально назван он был в честь своего дяди – который также появляется в тексте. Ну и о главе от лица Квентина я уже высказала своё мнение. Во-вторых, у меня не случилось эмоционального погружения в историю – в отличие от той же «Бесконечной шутки».

В общем и целом, «Звук и ярость» для меня текст, интересный лишь с точки зрения формы, а не образов героев, атмосферы, поворотов сюжета. Но я его когда-нибудь перечитаю.