3 Спойлер Идеальное убийство или неестественно закрученный сюжет?

В 1999 году в небольшом городе Маунт-Плезант была обнаружена убитой молодая девушка Аляска Сандерс. Все улики указывали на Уолтера Кэрри, импульсивного и склонного, по словам окружающих, к проявлению агрессии молодого мужчину, бывшего парня Аляски. Во время его допроса в полицейском участке случается трагедия: Уолтер Кэрри и допрашивающий его полицейский погибают. Подробности неясны, известно лишь то, что перед своей гибелью Уолтер сознается в совершении преступления и называет своего сообщника - друга детства Эрика Донована. Наказание за убийство Аляски Сандерс выносится в отношении Эрика: в результате следственных мероприятий удаётся получить и его признание вины. Однако в 2010 году известный читателю по предыдущим книгам писатель Маркус Гольдман обнаруживает, что закрытое давным давно дело не так однозначно и понятно. Вместе с полицейским и по совместительству другом Перри Гэхаловудом Маркус Гольдман начинает собственное расследование.

По описанию может показаться, что роман написан в жанре детектива, но стоит сказать о том, что чуть ли не половина книги посвящена душевным метаниям Маркуса Гольдмана. Он никак не может забыть своего старого друга Гарри Квеберта, которому был посвящён роман Ж. Диккера «Правда о деле Гарри Квеберта». Мысли Маркуса постоянно возвращаются к событиям, случившимся во времена его юношества, описанным в романе Ж. Диккера «Книга Балтиморов». Это был бы интересный способ связать три книги цикла, если бы переживания Гольдмана несли в себе что-то новое, какую-то перемену в его настроении или как-то влияли на основной сюжет книги. Но в итоге получилось, что множественные повторения событий из уже известных читателям сюжетов и бесконечная рефлексия главного героя порядком утомляли, лишь значительно увеличивая объём книги. Но повторюсь, ход любопытный, ведь «Правда о деле Гарри Квеберта» является детективом, а вот «Книга Балтиморов», по моему мнению, это чистая проза, для которой как раз и характерен глубокий анализ прожитых жизней. И в третьем романе писатель соединяет два жанра воедино, тем самым создав отдельную вселенную, посвящённую Маркусу Гольдману.

Драматическая часть книги никак не мешает довольно однообразной детективной линии: опросы свидетелей, которые одиннадцать лет хранили каждый свою правду, перемещения из одного города в другой и вновь опросы нерадивых свидетелей. Удивительно, как перед писателем персонажи раскрывают свои тайны, как легко он интерпретирует улики и самонадеянно формулирует все новые и новые пути к разгадке убийства, как трагично-пафосно он ведет себя по отношению к другим. Но такова специфика жанра: главный герой не является представителем правоохранительных органов, но при этом успешно и от всего сердца раскрывает запутанные дела десятилетней давности. А вот действительно раздражало то, как быстро и самоуверенно, без проведения элементарных проверок на наличие алиби,  герои предъявляли обвинения в убийстве. Появилась какая-то улика, главные герои мчатся сломя голову к одному небезгрешному, но тем не менее невиновному бедолаге, пафосно предъявляют ему обвинение, погружая его в состояние безумия, угрожающего его жизни, а затем гениальные сыщики узнают о наличии у того алиби и, что самое прекрасное, мгновенно находят новую зацепку.

Что действительно сбивало темп - это скачки во времени, порой сумбурные и резкие. Свидетель начинает описывать произошедшее одиннадцать лет назад событие от первого лица, но внезапно автор структурно выносит это в отдельную часть и переносит читателя в прошлое, где та или иная сцена предстаёт перед читателем уже от лица автора. А бывает так, что в тексте резко появлялись выдержки из официальных допросов.  Ясно, почему так происходит: автор постоянной сменой формы повествования пытается удержать интерес к роману вплоть до последней страницы, чтобы читатель даже не посмел отвлекаться. Проблема в том, что это перегружает текст даже сильнее, чем рефлексия Гольдмана.

Но, возможно, у меня  уже сложилось стойкое негативное восприятие Маркуса и теперь никогда не получится  ему посочувствовать, что бы не пытался сделать автор. А вот Перри хотелось сопереживать: автору удалось естественно и искренне передать его душевные терзания, и в целом сюжетная линия, связанная с этим персонажем была, по моему мнению, самой интересной.