5 Quo vadis

Начинала читать «Сагу о Форсайтах» в оригинале когда-то в университете, раз проходим на парах. Тогда же благополучно забросила, и вот время пришло.

Все 10 (десять) произведений, входящих в СОФ, читала примерно с лета. И этот период чтения ощущается как маленькая жизнь, полная летней жары, затяжных дождей, пронизывающего ледяного ветра, голых ветвей, карканья ворон, горячего кофе и снегопадов. Только до -35 и не успело дойти. Впрочем, и к лучшему, иначе после затяжного плача от финала последнего романа рисковала бы стать печальной ледяной статуей.

«Сага о Форсайтах» («Собственник», «Интерлюдия: Последнее лето Форсайта», «В петле», «Интерлюдия: Пробуждение», «Сдается внаем»)

Старые и молодые Форсайты. Впрочем, и молодость тоже можно считать относительной; Форсайты незыблемы, как сама Англия, и фразы «да он ещё совсем молодой» могут с успехом относиться к тем, кому всего 60.

[Любопытно, как кто-то из персонажей посмеивается подразделению на старых Форсайтов, молодых Форсайтов и очень молодых Форсайтов]

Поначалу привыкать к традициям и нравам старшего поколения было достаточно непросто. Может, это связано с тем, что Викторианская Англия всё же несколько далека, может, просто таков порог вхождения. Дело идёт на лад, как только принимаешь правила игры и держишь в голове, что это буквально позапрошлый век и другая страна. Характеры, безусловно, разнятся, однако Голсуорси даже вводит термин «форсайтизм», описывая поколение и принципы. Главы держат в фокусе то одного, то другого персонажа, и можно выделить центральных, однако один из них является едва ли не центром композиции.

Сомс Форсайт. Именно к нему, в общем-то, относятся все названия романов СОФ (кроме интерлюдий).
Собственник — прозвище, прилипшее с легкой подачи Старого Джолиона, и пусть в нем есть доля оскорбления, точнее слова не придумаешь. Собственник во всём, включая права, недвижимость, картины и жену. Конечно, его отношения с женой, во многом запустившие цепь событий, изрядно коробили. Приходилось регулярно вспоминать, что это далеко не современность, а Сомс вообще-то персонаж выдуманный (в реальности бывают много хуже, но сейчас не об этом).

Несмотря на то, что реалии второго тома должны бы быть гораздо ближе, чем реалии первого, я прониклась гораздо больше очарованием старшего поколения Форсайтов. Пожалуй, это именно то, что называют самобытностью, эдакие столпы мироздания и самые характерные представители. Думая об Англии, думаешь о таких людях. Не могу даже сказать, что кто-то раздражал или бесил. Проскакивало что-то такое с Сомсом, спорить не буду, но даже он вызывал куда меньше негатива, чем его дочь.

«Современная комедия» («Белая обезьяна», «Интерлюдия: Идиллия», «Серебряная ложка», «Интерлюдия: Встречи», «Лебединая песня»)

Как пишет сам Голсуорси в послесловии, комедия с грустной улыбкой.

Очень молодое поколение и чуть-чуть просто молодого.

В центре всё тот же Сомс, его дочь и люди её поколения. И что бы они ни делали, что бы они ни говорили, никто не бесил так, как дочь Сомса с чудесным именем Флёр.

— Да, сэр. Ведь правда, совсем не плохо? Хорошо, если бы Флер серьезно взялась за акварель.
Сомс вздрогнул.
— Хорошо, если б она хоть за что-нибудь взялась серьезно, чтоб голова у нее была занята.

Я понимаю: такое поколение. Люди надеялись на светлое будущее, готовились жить с блеском и размахом, а потом внезапный технический прогресс и война, разрушены все иллюзии, нет опор и нет веры. Растерянность, потерянность, это легко прочувствовать и сейчас, подползая на век позже к концу очередного года со скудными остатками здоровой психики. Тем не менее, были же те, у кого голова на плечах была не только для модной стрижки. Исключительно моё мнение и моё впечатление: Флёр как красивая ёлочная игрушка, которая притворяется стеклом, являясь пластиком, и переливается всеми своими блёстками, скрывая пустоту внутри. Флёр жутко эгоистична и избалована, на самом деле её плевать абсолютно на всех: на отца, на сына, на мужа, да даже и на вроде как любимого человека; её не интересует, больно им или не больно, всегда права только она. Если Голсуорси стремился показать безумие молодого поколения, не знающего, куда оно идёт — помимо направления развлечений с шиком, само собой — у него это получилось. Трудно с ходу вспомнить такого же персонажа, который вроде и не сделал ничего чудовищного, но вызывает жуткую неприязнь. Полагаю, именно таким может стать человек, не определяющий для себя, что хорошо и что плохо, как можно и как нельзя, а только жаждущий над всем насмехаться и ни к чему не относиться серьезно. Так и сейчас бывает, поэтому ощущается некоторый дискомфорт и даже стеснение, когда пытаешься серьезно говорить о принципах и морали. На деле же ничего смешного тут нет. Отличный отрезвляющий пример, как не надо. Квинтэссенция всей глупости, которой может быть наполнен человек. И далеко мир таких людей не уедет.

На фоне этого становился всё печальнее и странно очаровательнее образ Сомса. Он стареет, ему около 70. Он ездит туда, где начался род Форсайтов, он тихо сидит в церкви, сбежав от мира, который стал ему чужд, он бродит среди своих любимых картин. Роман «Лебединая песня» подходил к концу всё трагичнее, в какой-то момент перестать плакать было невозможно — и из-за событий и персонажей, с которыми за такое время нельзя не сродниться, и из-за понимания, как всё равно или поздно закончится. Как мир несется кувырком, а развивающаяся цивилизация почему-то только скатывается всё ниже и ниже.

То же самое случилось и с нашим веком — что-то сломано, а «второе дыхание» еще не пришло.