5

Если переводчица сего труда Т.Баскакова права в своем выведенном в комментариях представлении о триединстве Густава Аниаса Хорна (включающем также матроса и принесенную ими в жертву невесту, насколько я понял), то творческий метод Г.А.Х. отличается от стратегии Адриана Леверкюна (продажи души дьяволу) в более жизненную и трагическую сторону, чей реализм отзывается тысячей страниц, оставляющих последующий роман "Это настигнет каждого" излишней иллюстрацией тезисов, предстающих здесь кровавыми озарениями подвешенной над оставленной расправой ньюэйджевости, вызывающей забвением истоков тотальное преследование неизвестных (судовладелец в другом романе предстает отцом гл.героя).
Сгустки нотной правды, обнаруживаемые героем на манер Клайва Линли, остаются непонятыми что в родительских корнях, что в инерционном слушании датской публики, и в этом со времен Йозефа Берлингера модернистская промежуточность не изменилась от романтической. Сравнительно четвертого известного мне лит.композитора Элиаса Альдера, Г.А.Х. относится профессиональнее к своей сумрачной биографии, оставляя демиургические следствия отношений с безлюдием на попечение бессознательных выровов в предсмертных регистрах сознания, раскрытых Фрицем Штеге в четвертой части книги "Музыка.Магия.Мистика" под названием "Спиритическая музыка" (highly recommended).
Предлагаемое в аннотации к первому тому созвучие с А.Дёблином и Т.Манном действительно выявляет оторванность Х.Х.Янна в сторону бесформенного чувствования в градациях отчаяния, что делает "Реку без берегов" даже сомнительным достижением в смысле сделанности/рукотворности, и напротив возносит в некотором противоречиво-волшебном значении.