3.5

Что касается до слога, то чем он проще, тем будет лучше. Главное: истина, искренность. Предмет сам по себе так занимателен, что никаких украшений не требует. Они даже повредили бы ему.
Из письма А.С. Пушкина В.А. Дурову

Предмет и правда занимателен: женщина, вопреки уготованной судьбы состоявшаяся на чисто мужском поприще. Сегодня женщиной-офицером никого не удивишь, но для начала XIX века это не только смело и необычно, но и скандально.
Я и сама не могу однозначно оценить героиню: с одной стороны, нельзя не отметить силу воли и характера Дуровой, решившейся реализовать воинские склонности своего характера, но с другой - то и дело пробираются возгласы-производные от фамилии: ну и дура! Сбежать, без роду-племени прийти в армию и молиться богу, чтобы всё было хорошо. А если бы её раскусили, а если бы поймали родители, а если бы обокрали? Скорее всего такое впечатление создают сами записки, поскольку Надежда Андреевна акцентирует внимание на собственных ошибках и всяческих недоразумениях, не позволяя приукрасить даже собственную внешность.

Не приукрашивает она и события: записи не распространяются свыше того, что она видела. Из этого следствий два:
- всему можно полностью верить;
- ничего интересного не описано.
По первому без вопросов: походная жизнь, занятия в полку, в отпусках, служба и развлечения, а ещё отношения с лошадьми - главной движущей силой не только половины сюжета, но и вполне буквально.
Второе - главная статья разочарований. Казалось бы, такая насыщенная жизнь! Военные действия Прусской компании, аудиенция у Александра I, война 1812 года, включая Бородино и личное знакомство с Кутузовым, учения с Суворовым, заграничный поход 1814 года - всё это не на один том мемуаров. Но увы! С исторической точки зрения "Записки кавалерист-девицы" очень бедны: данные ограничены только лично виденным, т.е. покосившейся избой или затылком сослуживца, львиная часть действия отдана слезанию-залезанию на лошадь, дорогам и попыткам поспать во всевозможных положениях, а исторические лица - любимые, но смазанные статисты.

Отдельно хочется отметить по поводу женского начала. В сюжетном отношении совершенно не чувствуется, что героиня - женщина. Дурова ведь и желала подчеркнуть, что ничем не отличается от мужчин. Даже мой главный вопрос - и как же за без малого десяток лет ни один гусар или улан(как минимум один был, ну да ладно), не заподозрил в товарище Александрове женщину? - мимолётно обходится. А ведь именно разоблачения тайны и сопутствующей неловкости я ожидала полкниги. Женственность, тем не менее, широко проявляется в тексте: многочисленные описания, плавность языковых оборотов, сентиментальное отношение к животным и (просто удивительно!) удача совершенно обойтись без убийств.

Я не была поражена художественной или исторической составляющей мемуаров, но всё же счастлива узнать биографию героини Отечественной войны.