Больше рецензий
Эксперт
без особой фантазии
28 ноября 2024 г. 21:51
198
3.5 Ибо если судьба книг – умирать, как живые люди, то судьба людей, переставших дышать, – стать только литературными персонажами.
РецензияТем, кто, подобно мне, научился любить, читая любовные романы, кто соотносил каждый поступок с прочитанным текстом, кто не знал, где начинаются и заканчиваются границы Тимпамары, но зато знал все про летающий остров Лапута, кто согревался под солнцем Огигии, тем, как и мне, ничего не стоит влюбиться в фотографию с надгробья, в изображение без подписи, вынесенное за текст.
Особенно, если оно напоминает лицо любимой женщины, которая, как и я, была помешана на книгах.
Вскоре Эмма стала центром моей жизни. Мои мысли, поступки и даже сны так или иначе были связаны с ее фотографией. Голые ветви обрастали кристаллами, ибо, как учит Стендаль, любовь – это высшая форма визионерства.
Особенно, если оно напоминает лицо любимой женщины, которая, как и я, была помешана на книгах.
Вскоре Эмма стала центром моей жизни. Мои мысли, поступки и даже сны так или иначе были связаны с ее фотографией. Голые ветви обрастали кристаллами, ибо, как учит Стендаль, любовь – это высшая форма визионерства.
Как бы я описала, про что эта книга?
Где-то в Италии живет мужчина, который, как суровая зима, всегда связан со смертью и душой – он одновременно и библиотекарь, и хранитель кладбища. Он счастлив в книгах, он живет своей любовью к женщине с фотографии на могильном памятнике, он верен своим взглядам на мир, поэтому он не сжигает книги, а хоронит их...
Можно сказать, что его жизнь – пример эскапизма, то есть побега от, как бы это не было смешно и парадоксально, жизни. Однако тут все не так просто, ведь от жизни бегут практически все герои этой истории: а если эскапизм становится нормой, то он будто бы и перестает быть собой.
А для того, чтобы дальше было интереснее: однажды Мальинверно встретит вживую женщину с фотографии.
Можно сказать, что его жизнь – пример эскапизма, то есть побега от, как бы это не было смешно и парадоксально, жизни. Однако тут все не так просто, ведь от жизни бегут практически все герои этой истории: а если эскапизм становится нормой, то он будто бы и перестает быть собой.
А для того, чтобы дальше было интереснее: однажды Мальинверно встретит вживую женщину с фотографии.
Похороны черепахи были началом длинной череды последующих похорон, включавших в себя захоронение одиннадцати пчел, четырех ос, трех ящериц и скелета четвертой, шести тараканов, одного сверчка, одного мышонка, двух бабочек и бесчисленного количества мух, раненой ласточки, которую я нашел под оливой, она умерла, я не сумел ей помочь. У каждого была могила с крестом. И гробик. Для этого я собирал разного рода емкости – спичечные коробки, высокие банки от анчоусов и круглые от мятной карамели, в которых всегда оставалась крупинка сахара, подслащавшая переход в потусторонний мир, а также банки от тунца, наоборот, его затруднявшие.
Прошла уже не одна неделя, как я стал кладбищенским сторожем, освоился среди крестов и мраморных плит, но только в тот день, стоя перед свежей могилой Адельки, впервые отдал себе отчет в своем, так сказать, призвании к смерти, которое дожидалось лишь подходящего случая, чтобы проявиться во всей своей полноте.
Прошла уже не одна неделя, как я стал кладбищенским сторожем, освоился среди крестов и мраморных плит, но только в тот день, стоя перед свежей могилой Адельки, впервые отдал себе отчет в своем, так сказать, призвании к смерти, которое дожидалось лишь подходящего случая, чтобы проявиться во всей своей полноте.
Что понравилось больше всего?
1. Атмосфера этой истории – меланхоличная, мрачная и пропитанная пылью книг и одиночеством кладбища. И ради этого стоит прочитать этот роман, конечно, если вы любите неспешные истории. Например, если вам понравилась Там, где цветет полынь Ольги Птицевой. А если вам нравится Мы всегда жили в замке Ширли Джексон, то вам наверняка понравится эта книга.
2. К слову о жанре, это одновременно и современный реализм, и магический реализм Пауло Коэльо (особенно его стиль в романе На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала ) или Карлоса Руиса Сафона ( в частности его Марина ). История очаровывает, околдовывает, поэтому так и кажется, что это должно быть что-то волшебное, но нет, хоть это и непривычно.
3. Формат книги – небольшие эпизоды, дополняющие основной сюжет. Это чем-то напоминает cozy-книги в азиатском стиле, как Вы найдёте это в библиотеке Митико Аояма, но только формой. И все же это делало книгу более интересной, а это никогда лишнем не будет.
2. К слову о жанре, это одновременно и современный реализм, и магический реализм Пауло Коэльо (особенно его стиль в романе На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала ) или Карлоса Руиса Сафона ( в частности его Марина ). История очаровывает, околдовывает, поэтому так и кажется, что это должно быть что-то волшебное, но нет, хоть это и непривычно.
3. Формат книги – небольшие эпизоды, дополняющие основной сюжет. Это чем-то напоминает cozy-книги в азиатском стиле, как Вы найдёте это в библиотеке Митико Аояма, но только формой. И все же это делало книгу более интересной, а это никогда лишнем не будет.
Что больше всего не понравилось в этой книге?
Временами неспешность истории превращается в нудность, поэтому читать не всегда интересно – а откровенно говоря, скучно. И таких эпизодов было достаточно много, поэтому игнорировать это у меня не вышло.
А еще, как оказалось, можно соглашаться с высказываниями героя, но не ощущать хоть каких-то эмоций к нему.
А еще, как оказалось, можно соглашаться с высказываниями героя, но не ощущать хоть каких-то эмоций к нему.
Люди коллекционируют все: кости каракатиц, пряди волос, пожелтевшие листья, провалы и неудачи. Набоков коллекционировал бабочек, Энди Уорхол – засохшую пиццу в коробках, Дэвид Линч – назойливых мух. Мне же нравилось коллекционировать бумажных покойников.
Когда я заканчивал несовершенную книгу, то есть ту, которая не завершалась смертью героя, то испытывал чувство разочарования и неудовлетворенности. Так произошло с историей про Пиноккио.
Превращение полена в живого человека раз и навсегда показало, что финалы, в которых торжествуют мир и гармония, категорически не в моем вкусе.
Я никогда не любил этого буратино.
Когда он сжег себе ногу, я понадеялся, что ему конец, но как всегда не вовремя явилась спасительница Фея с голубыми волосами. Будь по-моему, я бы дал утонуть этому неблагодарному сыну или же бросил его в пасть Акулы.
Потом, спустя годы, я сделал прелюбопытное открытие: Коллоди думал, как я, и в первом издании сказки, выходившей по частям в журнале, Пиноккио заканчивал свою жизнь на виселице, на ветке дуба, благодаря стараниям Лисы и Кота, и произносил слова, точнее которых трудно придумать: «Дорогой отец! Был бы ты сейчас здесь… – Ему не хватило дыхания закончить фразу. Глаза его закрылись, рот остался открытым, ноги обвисли и, вздрогнув в предсмертной конвульсии, он отдал концы».
Автор потом был вынужден изменить финал, но его изначальным замыслом был жестокий конец как следствие неправильной жизни, ибо неблагодарность – это вина, за которую надо нести наказание, и поэтому Пиноккио умирал, ибо, как известно, мы все отдуваемся за свои прегрешения.
Когда я заканчивал несовершенную книгу, то есть ту, которая не завершалась смертью героя, то испытывал чувство разочарования и неудовлетворенности. Так произошло с историей про Пиноккио.
Превращение полена в живого человека раз и навсегда показало, что финалы, в которых торжествуют мир и гармония, категорически не в моем вкусе.
Я никогда не любил этого буратино.
Когда он сжег себе ногу, я понадеялся, что ему конец, но как всегда не вовремя явилась спасительница Фея с голубыми волосами. Будь по-моему, я бы дал утонуть этому неблагодарному сыну или же бросил его в пасть Акулы.
Потом, спустя годы, я сделал прелюбопытное открытие: Коллоди думал, как я, и в первом издании сказки, выходившей по частям в журнале, Пиноккио заканчивал свою жизнь на виселице, на ветке дуба, благодаря стараниям Лисы и Кота, и произносил слова, точнее которых трудно придумать: «Дорогой отец! Был бы ты сейчас здесь… – Ему не хватило дыхания закончить фразу. Глаза его закрылись, рот остался открытым, ноги обвисли и, вздрогнув в предсмертной конвульсии, он отдал концы».
Автор потом был вынужден изменить финал, но его изначальным замыслом был жестокий конец как следствие неправильной жизни, ибо неблагодарность – это вина, за которую надо нести наказание, и поэтому Пиноккио умирал, ибо, как известно, мы все отдуваемся за свои прегрешения.
Что насчет финала?
Здесь нет эпического финала, нет той ощутимой точки. История не обрывается, не оставляет множество вопросов, а старается ответить на максимум. Это многоточие, которое очень многозначно.
Назвать финал ожидаемым не получится, хотя подсказок было довольно много, так что кто-то сможет и отгадать, что было подготовлено в этой книге Домеником Дара. В любом случае финал выходит очень гармоничным, да и стоящим внимания.
Посоветую ли я эту книгу другу?
Если друг ищет что-то меланхоличное и околдовывающее, а еще любит кладбища и книги, то обязательно посоветую, но предупрежу о том, что книга может наскучить
"Книгомарафон"
"Бар" в "Уютной кофейне"
"КЛУЭДО" в "МОПС"
"Бар" в "Уютной кофейне"
"КЛУЭДО" в "МОПС"
Комментарии
Навеяло мне о другой книге про хранителя кладбища и также с историей женщины, захороненной на кладбище, и с ее дневниками, хотя и без мистики - Валери Перрен - Поменяй воду цветам
О, возьму её себе на заметку, очень интересно, как ещё можно было раскрыть эту тему @×@
Спасибо!)
Как говорится, и работа смотрителя кладбища - такая же работа ) почти)