5 Захар Прилепин "Санькя".

"Не приведи Бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный".

(А.Пушкин "Капитанская дочка").

На мой взгляд, лучший из романов Захара Прилепина. Мощная и болезненно пронзительная книга о молодёжи начала нулевых, похоронивших одну Родину и так и не обретших другую. Застрявших в тёмном и неуютном тамбуре между отмирающим прошлым и неизвестным, но заранее ненавидимым, грядущим "нечто"; тем новым, что должно зародиться на смену. Для победно наступающего нового ничего не значат ни семейные портреты, любовно повешенные на стене в постепенно приходящем в упадок доме, в медленно умирающей деревне; ни умирающий дед за стенкой; ни плачущая на кухне, после тяжёлой ночной смены мама. Наступающее новое триумфально идёт вперёд не оглядываясь, только слышен хруст под ногами, от раздавленных фотографий, наград, страны, судеб ....... и герои этой книги готовы его встречать ненавистью, беспорядками и коктейлями Молотова. Русским бунтом, бессмысленным и беспощадным. Бессмысленным - потому что наступающую смену эпох остановить невозможно. Беспощадным - в первую очередь к самим себе, окропившим собственными жизнями и кровью алтарь неумолимо умирающего Бога.

Тем скептикам, кто сомневается в авторском таланте Захара Прилепина, чтоб убедиться в своей неправоте можно даже не читать роман целиком. Достаточно одной главы. Той, где Санька Тишин хоронит отца. Той, где юный революционер и законченный либерал, вместе с семенящей за спинами и разливающей водку матерью, надрывно волокут гроб сквозь снежную пустошь, до ближайшей деревушки. Той самой, которая тоже умирает и в которой умирает Санькин дед, в приходящем в упадок доме. Вместе, словно братья, волокут умершее туда, где уже нет будущего. На похоронах у революционеров и либералов ещё нет разногласий ...... братство заканчивается с первым же шагом за пределы кладбища. В сторону жизни. Один готов приспособиться к совершенно любому настоящему и принять любое будущее, а второй взрывается разгромленным "Макдональдсом" и горючей смесью в окна администрации ........ Пробирающая до мурашек, программная фраза революционера Саньки, либералу Безлетову:

"- Такие, как ты, спасаются, поедая Россию, а такие, как я, - поедая собственную душу. Россию питают души её сыновей - ими она живёт. Не праведниками живёт, а проклятыми. Я её сын, пусть и проклятый. А ты - приблуда поганая"

Как же она перекликается с "нашим всем" Александром Сергеевичем. Байкой, которую вложил его гений в уста Емельяна Пугачева:

"– Слушай, – сказал Пугачев с каким-то диким вдохновением. – Расскажу тебе сказку, которую в ребячестве мне рассказывала старая калмычка. Однажды орел спрашивал у ворона: скажи, ворон-птица, отчего живешь ты на белом свете триста лет, а я всего-на-всего только тридцать три года? – Оттого, батюшка, отвечал ему ворон, что ты пьешь живую кровь, а я питаюсь мертвечиной. Орел подумал: давай попробуем и мы питаться тем же. Хорошо. Полетели орел да ворон. Вот завидели палую лошадь, спустились и сели. Ворон стал клевать да похваливать. Орел клюнул раз, клюнул другой, махнул крылом и сказал ворону: нет, брат ворон, чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там что бог даст! – Какова калмыцкая сказка?"

Напился ли в итоге Санька Тишин один раз живой крови? Напитал ли Россию собственной душой? Автор не даёт однозначного ответа. В книге обречены оба - и революционер и либерал. Они оба проклятые и сцене, в которой один вышвыривает в открытое окно другого, суждено повторяться из века в век.

СанькЯ - так называли Саньку Тишина бабушка и дедушка. То дорогое и любимое, светлое прошлое, висящее "своей ношей" на плечах и как совесть, не дающее принять наступающее грязное и чужое настоящее. "Санькя" - так называется роман Захара Прилепина, тараном пробивший автору дорогу в ряды русских классиков. После такой книги уже можно и ничего не писать, почивать на лаврах - пропуск в историю отечественной литературы выписан, печать поставлена. Но Захар написал и безусловно напишет ещё. Дай Бог!