4.5 Спойлер Мечтать об электроовцах — это по-человечески

Наконец-то добралась до списка «на почитать», сформированного ещё году в 2021, когда вышел Cyberpunk 2077 и я заинтересовалась жанром киберпанк (а ещё за пару лет до этого — ИИ и нейросетями) и накидала кучу книг про взаимоотношения человека и технологий. «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» Филиппа К. Дика была в нём чуть ли не первой книгой (после «Нейроманта» У. Гибсона), потому что везде называлась едва ли не праматерью всех сюжетов об отношениях человека и андроида.

Хотя сюжет о восставшем творении всё равно гораздо древнее, но опустим…

Это научно-фантастический роман, предшественник киберпанка, события которого разворачиваются на постапокалиптичной Земле, заметаемой радиоактивной пылью. Многие виды животных вымерли, большинство людей эмигрировало на освоенный Марс, а те, кто остались — медленно деградируют под влиянием пыли. Главный герой книги — Рик, особый сотрудник полицейского департамента Земли, охотник на пермиальных (анди (андроидов)), переживает кризис в отношениях с женой и мечтает выполнить заказ, которого хватило бы на покупку живого животного. И такой заказ подворачивается: с Марса сбегают восемь андроидов с сознанием новой модели, практически не отличимые от людей даже проверенным тестом на эмпатию, притом один отправляет в больницу лучшего охотника на премиальных, и охота на остальных падает на плечи Рика.

На самом деле, конечно, тематика книги не ограничивается противостоянием людей и андроидов — это скорее плодородная почва для размышлений о человеке, человечестве, человечности как таковых вообще. Не знаю, как воспринимали книгу современники автора, но для человека сегодняшнего дня, пожалуй, на первый план выходит тема Эмпатии (хотя, конечно, нельзя игнорировать разрушительное и разрушающее состояние Земли, отражающее, по всей видимости, последствия использования одной из сверхдержав атомной бобмы — актуальное в период написания (= период Холодной войны) предостережение, которое и сейчас будет нелишним).

В принципе, Эмпатия — это новая вера в разрушенном мире. Во-первых, вероятно, потому что эмпатия — это про надежду, про веру в человека, который рядом с тобой, про веру в помощь ближнему. Во-вторых, именно эмпатия отличает андроида от человека: неспроста единственным способом определить андроида является тест Войта-Кампфа (и не могу не отметить, что используемый тест разработан совместными усилиями учёных СССР и США), который даже андроиды последней модели не могут пройти идеально. Но это не точно. В рамках этой концепциии торжества эмпатии люди, чтобы не потерять социальный статус и не позабыть своё человеческое начало, обязаны заботиться о животных. О живых животных, которых осталось не так уж и много.

Однако живое животное — это роскошь, поэтому люди, не способные приобрести настоящее животное, приобретают электроживотных, которых неопытному глазу не отличить от настоящего. И в заботе об электроживотном мне видится, пожалуй, даже больше человечности, чем в заботе о животном настоящем: если говорить в общем, то в этой тенденции проявляется банальное человеческое желание быть признаваемой, неотвергаемой частью социальной группы, частью общества. Если говорить о конкретных ситуациях в книге, то здесь можно выделить два аспекта человечности.

Первый — привязанность, любовь. Так Рик заводит не просто электроовцу, а электроовцу, созданную по образу и подобию их с женой любимой овцы, погибшей от столбняка по глупой случайности — он скучает. Похожая ситуация обозревается вскользь в рамках арки другого персонажа, Изидора: в машине фирмы по ремонту электроживотных умирает кот богатого хозяина, и хозяйка, узнав о его гибели, соглашается на электрокота, сделанного по образу и подобию их любимого Горация, потому что любили именно этого кота, другого никакого уже так не полюбят. И это очень по-человечески: цепляться за прошлое, за тех, кто уже ушёл, притворяться, что он здесь, рядом, и избегать новых, чтобы больше не переживать боль потери. Человек не хочет испытывать боль и тоску — поэтому выбирает того, кто вечен.

Второй — просто-напросто желание заботиться о ком-то. Тут я могу вспомнить финал книги (который оставил меня в недоумении, конечно), когда Рик приносит домой электрожабу, думая, что она живая, в расстроенных чувствах ложится спать, а его жена, Айрин, звонит и просит привести всё самое лучшее для жабы, с которой никаких денег и не будет, от которой проще избавиться, потому что хочет заботиться о ней.

На самом деле, забота об электроживотном — это тоже нечто более человеческое, чем забота о живом животном. Оно ведь в сущности не требует такой же заботы, как живое, просто человеку нужно о ком-то заботиться.

Андроидам всё это чуждо: и это показывается очень ярко (уж как я не люблю пауков — но и мне стало жаль этого последнего паучка на Земле, над которым издевались андроиды, отрезая лапку за лапкой, едва ли не до слёз).

И это забавно. Потому что я читала название и думала, что в книге, как в поговорке, кесарю кесарево: для людей — овцы живые, андроидам — электроовцы. На деле же оказалось, что заводить электроовец (и электрокошек) — это очень по-человечески.

Впрочем, остаётся в книге и человек, который по природе своей ближе к андроидам, он будто создан для того, чтобы убивать андроидов, но тем не менее — человек. И это, на мой взгляд, ставит проблему Эмпатии ещё более остро, напоминая: речь не о бездушных машинах, а о настоящих людях, не способных быть человечными.

Вопросы Веры, конечно, тоже довольно интересно озвучены. История Мерсеизма, новой религии, её разоблачения и прочности изображена, на первый взгляд, лёгкими полуштрихами. И мне казалась кривоватой аллюзией на Иисуса и на Сизифа одновременно: с одной стороны, летящие камни и завещание быть вместе, быть сплочёнными, быть эмпатичными, а с другой — бесконечный подъём в гору, без достижения вершины. Однако это может быть и метафорой жизни — бесконечный путь наверх.

Честно говоря, мне было утомительно читать всё, что касалось Мерсера и слияния с ним при помощи специального аппарата, и только упрямство не позволяло мне проскочить некоторые абзацы. Но даже после прочтения всей книги потребовалось приличное время, чтобы меня настигло озарение из разряда: а-а-а-а, так вот для чего это было!

Так или иначе, сама проблема Веры обнажается ближе к концу, когда выясняется, что идёт борьба между СМИ и Мерсеизмом, где СМИ представляет андроид, а Мерсеизм — человек. И парадокс Веры очень хорошо объясняет Мерсер в видении Изидора:

С их точки зрения, разоблачение из уст Бастера Френдли все разрушит. Им придётся поработать, чтобы понять, почему после разоблачения ничего не изменилось. А почему? Да потому что и ты, и я всё ещё здесь.

Дело не в том, истинна история Мерсера или нет, дело в том, что люди хотят, люди рады в неё верить — дело в том, что иногда всё, что остаётся в разрушенном мире, это Вера.

Что касается чисто технической стороны — языка, структуры текста, то мне, как в принципе, обычно, было довольно непросто влиться в незнакомый мир где-то главы до третьей, потом я ещё немножко зевала, но на сцене схватки Рика с одним из самых опасных анди, я буквально проснулась и унеслась в историю со скоростью света, так что проглотила её на следующий день залпом.

Я ждала от этой истории неоновых огней, борьбы, осознания стёртости границ между людьми и машинами, а получила достаточно оптимистичное видение взаимодействия человека и ИИ, в котором побеждает человек, приправленное болезненным отчаянием и тоской по ещё-не-потерянной Земле. Сразу после прочтения впечатления были смутные, но сейчас совершенно точно могу сказать, что мне определённо понравилось.