3

Подобного рода литературу можно найти несколько опасной. Она представляется мне рыболовными сетями, а читатель — запутавшейся в них рыбиной, коль уж говорим метафорами. И вот ты путаешься да путаешься, и выпутаешься ли до того, как будет перевёрнута последняя страница?
Как всякая социально-психологическая драма, роман касается сокровенных закромов души человека. Читающий нередко мысленно переносит написанное на лад собственной жизни, осмысливая свои действия на месте книжного героя в той или иной ситуации. И в этом есть определённый риск: для автора он кроется в том, что читатель не поймёт темы, не примет установленного подхода, а то и вовсе произведение отвергнет; читатель же главным образом рискует перенять на себя свойственную таким сочинениям меланхолию. Риск оправдывается, когда литератор своим творением учит читателя чему-то, воодушевляет человека... Увы, Франсуа Мориак в этом плане меня разочаровал.
Автор как нельзя лучше передаёт словами тёмные сплетения желаний, решений, непредвиденных поступков... Он удивительно раскрывает суть главной героини и её ближайшего окружения, замечательно владеет искусством создать нужную атмосферу. Право, кажется, будто это ты сидишь у дымящего камина на старом кресле-качалке, за окном идёт ливень, с деревьев осыпаются листья и сам ты гниёшь там, точно этот старый дом. Обычно после подобных разглагольствований принято говорить: «но...». Моё «но» заключается в том, что на протяжении всего романа ни один лучик света не пробивается сквозь темноту. Даже в тот период, когда у героев вроде бы хорошо всё, меня как читателя не покидает чувство безнадёжности, безвыходности, обречённости...

Тереза. С кем же ассоциируется это имя? С блаженной и богобоязненной Терезой Калькуттской, помогающей больным и бедным. Но нет, Тереза Дескейру —страждущая душа с лицом обречённого человека, рассудительная насмешница, повергнутая ниц. Она потрясает, но не в самом красочном значении этого слова.

Запах свежеиспеченного хлеба и сырого тумана был для нее не только привычным запахом, разливавшимся вечерами в этом маленьком городке, Тереза находила в нем аромат жизни, наконец-то возвращенной ей; она закрывала глаза, впивая дыхание уснувшей земли и мокрой травы, и старалась не слышать разглагольствований низенького человека с короткими кривыми ногами, который ни разу не обернулся, не взглянул на дочь – упади она на краю дороги, ни он, ни адвокат Дюро и не заметили бы этого.

Она одинока и глубоко несчастна, а сосны ей ближе, пожалуй, чем люди. Окружена была злыми языками, так не оттого ли в её голове появились недобрые мысли?
Повторюсь, как персонаж Тереза раскрыта прекрасно, хотя местами и едва улавливается что говорил и думал за неё мужчина. Однако мне не хватило решительности, каких-либо действий с её стороны, д е й с т в и й! Отчего и сложилось впечатление, будто автор призывает людей всё в жизни пускать на самотёк, прожигая сигаретами простыни и дни. Опять же, ужасное ощущение безысходности.

Книга сильна в плане срисовки метаний человеческой души, женской души. Но если отбросить всю сентиментальность, кроме этих метаний ничего не останется — это и есть для меня главный минус. Безусловно, найдётся о чём подумать, можно даже и список какой-то составить «как делать не надо», а можно прочесть роман Элисабет Рюнель «Серебряная Инна»... раз уж так невмоготу окунуться в мир истерзанных душ. Последний меня впечатлил больше, говоря откровенно.