3.5 Родивший не есть еще отец, а отец есть – родивший и заслуживший.

Горжусь собой, что со второй попытки я всё-таки одолела этот кирпич. И большая заслуга в этом - Всеволода Кузнецова и его аудиокниги. Это точно моя главная победа года.

Но - к роману. Я знаю, что в этом романе заложено очень много смыслов, подтекста, отсылок. Одна глава о Великом инквизиторе только чего стоит! Но в этот раз я читала не как филолог, а как простой человек.

Поэтому больше всего меня зацепила тема отцов и детей. Федор Павлович Карамазов и его сыновья, один другого колоритнее.

Алеша, человек божий, ходит-бродит-колобродит. Проповеди слушает, исповеди униженных и оскорблённых, с детишками возится. Для автора именно он является главным героем, но меня его линия утомляла и раздражала. Слишком много высокопарных слов о том, как надо жить, прямо в лоб, как нотация, как проповедь. Все же это художественная литература, а не житие святого, хочется какого-то сюжета, интриги, накала.

Иван и Дмитрий для меня не сильно отличаются. А вот Смердяков - это, конечно, кадр. Настоящий сын своего отца, рожденный от гнуснейшего союза. Финал очень закономерен, конечно.

Огромное количество сцен и персонажей только перегружали книгу, заставляли скучать и зевать. Даже интересный сцены Достоевский умудрялся затянуть. В романе много надрыва, многие персонажи бьются в истерике и на грани с помешательством, и эти монологи у Достоевского, конечно, мастерски получаются, а Кузнецов читает их так, что волосы на голове шевелятся от правдоподобия.

Больше всего мне понравились в книге сцены преступления, расследования и суда. Шикарный диалог Ивана с чёртом, великолепные выступления обвинения и защиты в суде. И непредсказуемость решения суда присяжных. Ради этих сцен стоило читать книгу и терпеть многочисленные отступления о детях.

Я рада, что наконец добралась до этой книги и прочла ее. Она точно не станет для меня любимой, но пищу для размышлений даст надолго.