4 Два подлеца, одинаковых с лица

В ярость друг меня привел -
Гнев излил я, гнев прошел.
Враг обиду мне нанес -
Я молчал, но гнев мой рос.

Я таил его в тиши
В глубине своей души,
То слезами поливал,
То улыбкой согревал.

Рос он ночью, рос он днем.
Зрело яблочко на нем,
Яда сладкого полно.
Знал мой недруг, чье оно.

Темной ночью в тишине
Он прокрался в сад ко мне
И остался недвижим,
Ядом скованный моим.

Уильям Блейк "Древо яда"

С прозой Макьюэна знакома по роману "Закон о детях". Были вопросы, но в целом понравилось - в особенности остротой поднимаемых тем. Поэтому к "Амстердаму" подступалась с большим любопытством, учитывая помимо всего прочего большое количество отрицательных рецензий. Получила совсем не то, что ожидала. Но это скорее плюс, нежели минус.

ачало романа уже намекало на то, что история будет с душком - на похоронах некоей Молли беседуют двое ее любовников (по совместительству - старые добрые друзья). Здесь же неподалеку скорбит муж, который был в курсе любовных похождений своей благоверной, бродит известный политик, также побывавший в постели Молли, и еще неизвестно сколько мужчин, знавших Молли слишком близко. Однако не адюльтер главная тема этого романа. Продолжительная болезнь, которая превратила Молли в пустую оболочку человека без воли, памяти и всего того, что делало ее той самой Молли, пугает наших друзей - Клайва и Вернона. Поэтому они договариваются избавить друг друга от подобной кончины посредством "известного метода в известных местах", проще говоря - эвтаназии.

обственно, этого я от романа и ждала - вопросы смерти и жизни, этическая проблема эвтаназии и т.д. И возможно даже хорошо, что книга совсем о другом. Читать о тяжелых болезнях, страдании и мучениях больного и близких его людей - настоящее эмоциональное испытание. На самом деле книга о гневе, эгоцентризме и черной стороне человеческой душонки.

книге с трудом отыщется положительный персонаж. Мне показалось, что таковых в романе вообще не было. Главные герои и вовсе - два подлеца, одинаковых с лица. На протяжении всего романа гадала, кто же омерзителен мне больше - Клайв или Вернон? Роднит их не только почившая Молли, но и стойкое убеждение в собственной гениальности.

● Клайв - композитор, замахнувшийся на сочинение /ни много ни мало/ симфонии тысячелетия. Партитуры и пассажи - вот всё, что волнует Клайва. Какое ему дело до преступления, совершаемого на его глазах, когда крик не то чайки, не то еще какой случайной птицы походит на шедевр, который нужно срочно запечатлеть на бумаге? Гении, они такие. Клайв сам себя уже давно превознес в этот почетный ранг:

... заключалась же мысль попросту в том, что, возможно, не будет преувеличением сказать, что он ... гений. Гений. Хотя он виновато озвучивал это слово для внутреннего слуха, до уст его все же не допускал.

Забавно, что в списке золотого стандарта гениев версии Клайва нет Бетховена /этот факт он выделяет отдельно/, но есть сам Клайв.

● Вернон - главный редактор одного лондонского издания, погрязший в думах о собственном небытии и одиночестве:

Вернону казалось, что он растворяется; он просто сумма всех людей, которые его выслушивают, а когда он один, его просто нет. Когда он в одиночестве искал мысль, оказывалось, что думать некому.

Подвернувшаяся возможность превозвыситься засчет грязного бельишка одного политика, опуститься до уровня желтой газетенки под прикрытием великих целей, ослепляет Вернона ярче солнца. Он делит шкуру еще неубитого медведя, почивая на лаврах гениальности где-то на соседнем от Клайва облаке. Стоит ли рассказывать о том, как больно падать с седьмого неба?
Оба /и Клайв, и Вернон/ - моральные уроды, оттого забавнее наблюдать, как они обвиняют друг друга в аморальности. И еще забавнее наблюдать за тем, как в их головы приходит одна и та же мысль. Воистину неудивительно, что они "друзья" - стоят друг друга. Финальный аккорд этой истории настолько закономерно проистекает из всего того, что происходило до него, что ничуть не удивляет. Ничего другого от этой парочки я не ожидала.

акьюэн меня заинтриговал своим талантом. Интересно, на что он еще способен.