5

В попытке отвлечься от всего, переслушала Поправки и Свободу, последнюю, кажется, уже раз третий за последние десять лет. Ну, а чего, семейная сага - тема вечная, а детали, наблюдения, размышления у Франзена даже лучше сюжета. Но за 10 лет с первого знакомства, я не только постарела, но и прочитала его остальные книги, опять же истории семей - Безгрешность (семья и немного штази) и Перекрестки (семья в 70-е).
Картинка сложилась такая.
Франзен все время обдумывает жизненный путь правильного (не хорошего, а именно правильного) белого мужчины в современном обществе, а женщин использует как декорации.
С возрастом все меньше верит в прекраснодушие. Инженер «надо делать хорошо, а плохо делать не надо» из Поправок становится Уолтером в Свободе, который сам устраивает жене неделю наедине с человеком по которому она сохнет уже лет 20, потом притаскивает молодую влюбленную в себя красотку жить в свой дом и такой «я живу с человеком в депрессии, с чего бы это она?» Дальше образ и вовсе деградирует в пастора (!) из Перекрестков.
Основная героиня обязана испытывать вину за все подряд, но главное, за то, что обманывает ожидания мужа. Сексапильность обязательно подразумевает отличную физическую форму - но только у женщин. В Свободе Патти приводит себя в порядок прежде чем соблазнить Ричарда, в Перекрестках жене пастора приходится худеть, чтобы муж ее заметил (причем с 65 кг, ужасная, конечно, толстуха). Женщины второго плана - Лалита, хорошенькая вдовушка в Перекрестках - прежде всего физически прекрасны, немотивированно увлечены главным героем, и после секса автор их либо грохает, либо просто забывает. Дети внутри одной семьи максимально отличаются друг от друга и творят все подряд..

Свободу принято сравнивать с «Войной и миром», Франзена давно окрестили «американским Толстым», но, похоже, он зачитывается всей русской литературой 19-го века. Перекрестки как будто инспирированы «Господами Головлевыми», полагаю, дальше надо ожидать Достоевского или Тургенева (хотя, лучше бы, Гоголя). Забавно, конечно, прикинуть, чтобы они все писал живи они во второй половине 20-го века в США, но… Как определила Вульф - кроме всего прочего, автор должен обладать огромной насмотренностью. У писателей золотого века литературы жизнь, явно, была поинтереснее - и происхождение, и образование, и военная служба, и женщины, и крепостные, и детей ватага, и классы в обществе поразнообразнее…