4.5 «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам»

Вершина творчества Шекспира. Трагедия, поднимающая огромный пласт серьёзных тем, присущих зарождению гуманизма и началу эпохи Возрождения. Драматургу удалось трансформировать присущий средневековью сюжет о мести, лежащий в основе пьесы, в комплексное рассуждение о ключевых философских проблемах и противоречиях того исторического периода, в котором это произведение было написано.

Порвалась дней связующая нить.
Как мне обрывки их соединить!

Главный герой – образец зарождающегося гуманизма. Он за всё хорошее и против всего плохого, но реальный мир своими грязными руками раз за разом расшатывает устои его мироустройства. Перенося внешний конфликт с окружением внутрь себя посредством размышлений, он осознаёт, насколько великую силу имеет окружающее его зло (не абстрактное, а вполне конкретное) и в какой-то момент решается противостоять ему.

В юности мне казалось, что принц слишком медлителен и нерешителен. Тогда я списывал это на необходимость показать сложность его характера и только с возрастом понял, что проблема не в этом, а в невероятной этико-религиозной сложности задачи, которую он пытался разрешить.

Перенося локальный конфликт мести своему дяде за отца в глобальную плоскость искоренения зла, он с ужасом осознаёт, что для борьбы со злом ему самому придётся прибегнуть ко злу. То есть вопрос не в необходимости мести, а в том, как облечь её в справедливые одежды для самого себя и своей совести. Именно поэтому образ получается настолько глубоким и вызывающим сопереживание.

В противовесе Гамлету, который воплощает переход к новым жизненным установкам, стоит Клавдий, который тянет историю обратно, во тьму средневековых пороков. Гуманистические идеи Гамлета опережают своё время, и именно потому история заканчивается так, как она заканчивается. Но зёрна нового мироощущения уже упали в землю и должны дать свои всходы рано или поздно. В этом плане я бы назвал Гамлета также предтечей героев Романтизма, в которых отразились примерно те же жизненные дилеммы.

Не хочу в рамках рецензии касаться ролей и идей других персонажей, чтобы не раздувать её, но поверьте, там есть над чем подумать. Один образ Лаэрта, который появляется в повествовании, по сути, три раза, достоин отдельного разбора (что уж говорить про более сложные фигуры типа Горацио).

В юности я читал перевод Лозинского, поэтому сейчас решил посмотреть, как с задачей справился Пастернак. Не могу сказать, что я доволен. Перевод Лозинского более мягкий и красивый, Пастернак для меня звучит достаточно жёстко и не всегда изящно. Видимо, в следующий раз надо будет просто читать в оригинале.

Если вас каким-то образом обошла стороной эта пьеса, обязательно прочитайте её. Это один из поворотных текстов мировой литературы.