4 Об удавах

Казалось бы, историю эту хорошо читать в погожий августовский день, где-нибудь в сени деревьев в саду. Так красиво и неспешно расстилает герой свой рассказ, который действительно похож на летний день, где тебе и о буйстве зелени, и о яблочках, и о птичках, и ещё кучу других историй расскажут, о музее, в котором работал герой, и о людях, которых встречал. Объемные образы Алма-Аты, ее архитектурное лицо и художественность, смешанная с энциклопедичными сводками и рассказами, встречает читателя и погружает в казахстанское лето, цветущее и поющее всеми цветами и голосами, хоть и приезжает сюда герой совсем не по своей воле.

Но как летний день подходит к сумеркам, так и в повествовании Хранителя древностей проступает второй слой. Тревожный и мрачный слой о времени, когда исчезали люди, когда то тут, то там, то у одного, то у другого кого-нибудь забрали, арестовали. Когда близилась война. На дворе 1937-й год.

Тревожное чувство, что над героем нависает опасность, надвигается темной тучей. Но до поры до времени опасность эта скрытая, происходит как бы на фоне, и даже позволяет дразнить себя.

Я бы сказала, что это роман об удавах, как метафоре страха, и об удавах идеологических, которые удушающими кольцами обвиваются вокруг народов СССР и нацистской Германии. Внутри самого текста заложенны полноценные эссе, про архитектора Зенкова, художника Хлудова, яблоки апорт, дюрерского “Носорога” и тд, и это делает роман очень оригинальным и непохожим на остальные.

Даже по одной этой книге много можно сказать о Домбровском и о Хранителе древностей, но я буду ещё знакомиться со следующим романом - Факультетом ненужных вещей. Вроде и много всего красиво описанного в Хранителе, много интересных историй, а вроде ничего и не происходит, так как здесь нет как такового сюжета. Есть скорее серия переплетающихся историй, как бусины, нанизанные на одну нить.

И эти истории оставляют глубокое впечатление, своею бесконечной вдохновленностью природой, искусством, этой жизнью на краю пропасти и непосредственно в оной.