1 Спойлер Пропаганда эмиграции из России

Заканчивая краткий анализ романа Алексея Варламова "Одсун" (напомню, я считаю его идеальным политическим романом), я сделал себе зарубку написать как-нибудь о том, как с моей точки зрения профессионального политолога выглядит плохая политическая художка. Общие основания очевидны: это должна быть тупая, топорная, одномерная пропаганда в режиме "Наша священная земля VS Их варварская пустыня" – таких книг много, но на ум как-то сразу ничего яркого-показательного не пришло. И вот по чистой случайности яркое-показательное нашло меня само в отпуске, когда я пытался в завалах на даче откопать полицейский триллер "До февраля" Шамиля Идиатуллина: из стопки "знакомые критики очень хвалили, зачем-то купил" в руки попросился фантастический роман Константина Зарубина "Повести л-ских писателей". Как оказалось, фантастический в худшем смысле этого слова.

В красивой обертке

Фабульно "Повести л-ских писателей" – это история о непрямом контакте сверхмогущественных инопланетян с достойными этого контакта землянами через художественную литературу. Ее стоит отнести к группе историй о прогрессорстве: робот миллиардолетней древности в целях сбора на Земле мгновений человеческого просветления подкидывает грустным людям сборник якобы написанных советскими писателями фантастических повестей, которые делают их жизнь лучше, программируют на помощь историческим реконструктам и готовят к космическому сатори. За сатори, правда, следует немедленная смерть, но робота миллиардолетней древности это вообще не беспокоит, ведь люди и так смертны – а беспокоит его приближение человечества к моменту самоуничтожения. После самоуничтожения собирать мгновения просветления будет не с кого, вот машина через книгу и прогрессирует потихонечку тех, кто совсем уж проваливает нормы по осознанности и этически безупречному счастью.

Поскольку книга написана эмигрантом и издана в России в редакции Елены Шубиной, легко догадаться, что отстающими по просветлению являются не кто-нибудь там в Африке или Южной Америке, а исключительно жители СССР и Российской Федерации.

Роман начинает самым приятным образом – чередой задокументированных воспоминаний о том, как не связанные между собой советские люди в восьмидесятые прочли таинственный сборник печальной, но воодушевляющей фантастики и что из него врезалось им в память. Все они читали различающиеся по составу и другим параметрам книги – "Фантастические повести" то литовских, то львовских, то латышских, то ленинградских писателей, написанные на разных языках. Никогда не на русском. Начало создает ожидания, что далее в романе будет исследоваться модная нынче тема памяти с проблемой запоминания художественных текстов в качестве предмета – это действительно интересно, потому что в реальности у десяти читавших одну и ту же книгу человек легко могут не сойтись даже основные составляющие сюжета, не говоря о трактовках. Но нет, далее выясняется, что герои читали в самом деле разные сборники, составленные роботом под конкретную местность (Казахстан, Грузия, Прибалтика, Львов родные для Зарубина ленинградские Сланцы), а тема памяти в романе скорее побочная, чем основная.

Пеките голубцы!

А основная тема "Повестей л-ских писателей" – призыв к россиянам как можно скорее валить из страшной мучительной бесчеловечной России на прекрасный благостный гуманный Запад и постараться больше никогда не думать ничего хорошего о своем советском и российском прошлом. Чем дальше по сюжету, тем меньше автор скрывает, зачем он начал сочинять эту историю о доброй машине сверхмогущественных инопланетян, реконструкции Александры Коллонтай, Владимира Вернадского и Елизаветы Дьяконовой за пределами РФ и повышении надоев просветления у близкого к вымиранию человечества. Незадолго до финала он прямым текстом говорит: даже если у вас в советском/российском прошлом случилось как-то раз что-то хорошее, вы все равно должны помнить, что там была и есть чудовищная тюрьма народов, уродующая людей с пеленок до гроба 24/7. Собственно, к этому тема памяти и сводится – к установке "помни не как тебе запомнилось, а как я говорю помнить: в СССР всем было очень плохо". Для ясности на обложку издания вынесен лживый слоган "Ностальгия не требует самообмана", где под самообманом подразумеваются любые позитивные воспоминания о советском и российском прошлом, в том числе правдивые.

Что-что, правда – это самообман? Да, эта книга – действительно отличный образец тупой, топорной, одномерной пропаганды напрямую из палаты мер и весов. Константин Зарубин, сыграв в поросенка Петра лет этак 15 назад, уютно-богато обосновался в Швеции и так его проняла скандинавская жизнь среди святых западных людей, что теперь он посредством художественного текста зовет нас всех печь голубцы по его примеру. А еще он с наслаждением вымел из башки сор "самообманных" воспоминаний о жизни в родных Сланцах, заменив его идеологически верными заповедями райской Европы, и увидел, что так живется еще лучше. Тогда-то он и придумал написать программирующую россиян на эмиграцию и забвение всего русского книгу про книгу, программирующую россиян на эмиграцию и забвение всего русского. Издание РЕШ соответствует описанию "Фантастических повестей л-ских писателей" в романе, что как бы дает понять: этот объект тоже был создан добрым древним роботом, чтобы поставить читателя на путь просветления. То есть путь переезда на прекрасный благостный гуманный Запад, ведь в страшной мучительной бесчеловечной России просветление невозможно.

Механизмы пропаганды

Пребывающие на территории России персонажи показаны разносторонне страдающими: одних угнетают спецслужбы, других абьюзят лидеры мнений, у третьих плохая погода и нехватка товаров в магазинах, у четвертых просто хреновая, неустроенная жизнь без каких-либо перспектив и даже надежды на малейший просвет. Эмиграция приводит к мгновенному решению всех экзистенциальных и бытовых проблем постсоветских персонажей – из страдающих машин они превращаются в обычных людей с нормальной жизнью в нормальных семьях, нормальных трудовых коллективах и нормальном обществе (как его представляет себе Константин Зарубин). Правда, они все равно остаются недолюдьми с червоточиной, потому что не могут избавиться от "самообманной" памяти о России. Людьми безупречной чистоты человечности в книге выступают, конечно же, родившиеся и выросшие на Западе персонажи. Российские мужчины – похотливые абьюзеры-менсплейнеры, в то время как западные мужчины робки и послушны воле женщины; российские алкаши – драчуны и насильники, в то время как западные алкаши тихие и совершенно безопасные; российские спецслужбы – бездушная мясорубка судеб, в то время как западные спецслужбы с душой подходят к просьбам, например, отдать вещдоки. И так далее.

Реконструированные добрым роботом Владимир Вернадский и Елизавета Дьяконова занимаются исключительно тем, что хают Советский Союз и жизнь в России. Ради стимуляции хая робот реконструировал Александру Коллонтай, причем в 45-летнем возрасте, совсем чуть-чуть недошедшей до Октябрьской революции и потому переполненной революционным романтизмом. Автор даст Коллонтай вставить пару шпилек современному западному капитализму, но только для того, чтобы по стандартам политических ТВ-шоу мотивировать потоки разгневанных наездов Вернадского и Дьяконовой – после пары шпилек реконструкт Александры Михайловны внезапно решает молчать и терпеть критику советского разума, очевидно, чтобы ничто не мешало изложению Константином Зарубиным его взглядов на СССР. Выбор именно этих трех исторических личностей для реконструкции понятен: Елизавете Дьяконовой, умершей незадолго до 28-летия, робот дарует второй шанс для реализации ее стремлений в лучших условиях; Владимир Вернадский, пересозданный стариком, получает шанс на достойный отдых после великих трудов также в лучших условиях; Александра Коллонтай реконструируется на революционном пике во-первых, для перевоспитания, а во-вторых для исполнения политических убийств в РФ.

Через разноязычные версии "Фантастических повестей л-ских писателей" добрый робот закладывает в головы персонажей-читателей идею "All you can do is leave". Так называлась в английском сборнике центральная повесть о решении моральной дилеммы – как этически правильно поступить ультравысокоморальному обществу при появлении возможности контакта с гипернизкоморальным обществом? Хотя сама древняя машина действует по принципу "ради надоев просветления можно все", в ее тексте делается вывод, что контакт между такими обществами ни к чему хорошему не приведет и ультравысокоморальным остается лишь добровольно отказаться от контакта и уйти куда подальше. Условно, эльфы оркам ничем помочь не смогут, а себе только навредят. В зарубинском случае эльфы – это святые западные люди и встраивающиеся в их утопическое мироустройство мигранты, а орки – россияне, эмигрировать на Запад не желающие. То есть автор выступает тем самым голосом из знаменитого ахматовского стихотворения, утешно зовущего "Оставь свой край глухой и грешный // Оставь Россию навсегда // Я кровь от рук твоих отмою // Из сердца выну чёрный стыд // Я новым именем покрою // Боль поражений и обид", только добавляя, что в России лучше не станет никогда, поэтому не надо ничего там делать, надо бежать-бежать-бежать, пока ФСБ не сцапала.

Россия в целом объявлена в романе первопричиной неизбежного вымирания человечества. Поэтому спрогнозированное добрым роботом отравление Навального в августе 2020 года де-факто запускает апокалипсис, а первым этапом конца света становится военный конфликт России и Украины. Поэтому застрявшим в России читателям "Фантастических повестей л-ских писателей" эмигранты и реконструкты направляют специальные письма с предсказанием 24 февраля 2022 года и уговорами успеть до этой даты сбежать из "Московской империи"/"территории ФСБ", как презрительно называется в книге Российская Федерация. Поэтому главная героиня Даша, оказавшаяся искусственным человеком (потому что даже эмигрирующие младенцы несут в себе червоточину российскости и доброму роботу приходится вручать бегущим русским женщинам собранных для жизни на Западе гомункулов), требует от эмигрантов и реконструктов перестать думать и говорить о России – раз переехали в Финляндию, думайте и говорите о Финляндии, а про Россию забудьте всё, кроме мысли, что там земной ад.

Многие читатели упрекают роман в незавершенности, в чрезмерной открытости финала: герои выяснили, что книги создавала древняя инопланетная машина, Даша узнала, что она конструкт, еще было сказано, что шансов выжить у человечества почти нет – а дальше-то что? Сможет ли перевоспитанная Коллонтай убить кого-нибудь в РФ? Смогут ли герои, объединенные чтением "Фантастических повестей л-ских писателей", помочь человечеству спастись? Будет ли добрый робот больше вмешиваться в историю, раз уж дошел до производства искусственных людей? Но ведь для подлинного содержания романа вся подобная сюжетошная мишура не имеет значения – она была сочинена только для привлечения и удержания внимания любителей фантастической литературы. Пока продолжается загрузка в читателя антироссийских идей, автор создает видимость постепенного раскрытия сюжетных загадок, но как только загрузка завершается, текст обрывается немедленно. Все, что нужно, об ужасной России и благословенном Западе уже сказано, так к чему продолжать водить читателя за нос? Пусть идет подает документы на выезд из РФ.

Можно еще добавить, что формально Константин Зарубин написал антипод советской пропагандистской фантастики: там поносили гниющий Запад и воспевали пресветлый СССР, а в "Повестях л-ских писателей" все с точностью до наоборот. Но зачем? Какая разница, что там получилось у автора с точки зрения литературоведения? Это не литература, а агитационный раздаточный материал: "Рус, сдавайс, беги, у нас есть печеньки". Что характерно, знакомые критики ни слова о политическом содержании книги – единственном имеющем значение – не написали. Вот и доверяй им после такой подставы.

Мой ТГ-канал "Дейкуменограмматика"