5

Считается, что «Moscow never sleeps», - а вот вам неспящий Мадрид в духе кинематографических историй «Париж, я люблю тебя». Такая же дюжина основных историй, которые неуловимо переплетаются, пересекаются на улицах города-муравейника, где все куда-то бегут, а солнце садится, садится и опять садится. Вечереет. Что может происходить вечером? Да всё что угодно. Фотограф забавы ради будет рассматривать через видоискатель человека, чистящего грибы за окном дома напротив. Уже стемнело, недостаточно света, чтобы фотографировать. Стемнело и можно пойти в оперу. Там билетерши будут квохтать вокруг большой знаменитости, выпрашивая автограф. Там чей-то брат выйдет на сцену. Там промелькнёт чья-то рукопись. А кто-то проведёт вечер в полицейском участке. И вовсе не из-за правонарушения, а только изображая жертву.

На пласа де Орьенте круглые фонари едва освещают самих себя. А из патио, куда выходят окна капрала Алонсо, практически не видно неба. Внутренний дворик глубиной в девять этажей больше похож на карандашный стаканчик для тех, кто видит все и начертил планы мироздания. Не подглядывая. Один горожанин выжидает со скучающим терпением рыболова, другому вечно не хватает времени. Все разные, но всех объединяет Мадрид. Здесь шутят, что между приличной квартирой и квартирой мадридской такая же разница, как между теннисным кортом и площадкой для бадминтона. Обычные и привычные имена здесь – Исаскун и Эухения. Евгения, если по-нашему. Во многом можно найти что-то общее, так фильмы Альмодовара понятны не только испанцам. А сам Педро Альмодовар снимает начальные кадры нового фильма: вертолёт с пилотом и кинорежиссёром внутри зависает над мадридскими улицами, тяжело стрекочет, привлекая внимание случайных прохожих, стайки детей и кого-то ещё.

Характер текста меняется, как только в дело вступает новый герой и новый характер: где-то будет просторечная дроблёная россыпь, где-то поток сознания или драматургический, книжный диалог, вырезки из статей, жаргонные фразы, интеллигентные диалоги. Посреди диалога может начаться новая глава. Прямо вот так: «-Ты читал Гойтисоло?» - и прежде ответа возникает римская XVII, а затем уже ответ. Номер главы разделил разговор на «до» и «после» горной грядой. Где-то там самые высокие пики назовут в честь Камило Хосе Селы или Фернандо Берналя, не одним Альмодоваром жива земля испанская. Но нет пророка в своём отечестве, поэтому автор признания в любви Мадриду – бельгиец, молодой автор Грегуар Поле, недавно перебравшийся в Испанию. Одна ночь из жизни столицы получилась великолепно, а последняя строчка изящнее некуда: «Что ж. А теперь. Начнём роман». Серия «Первый ряд» продолжает знакомить с редкими авторами, на которых стоит обратить внимание. равно как и стоит хоть раз в жизни увидеть неспящий Мадрид.

«Ну вот, на самом верху, слева, если смотреть на сцену. Но в самом углу, оттуда совсем ничего не видно. Ничегошеньки. Видишь только люстру, оркестровую яму внизу и панораму зала. Это, наверно, места для жюри, я не знаю, первый раз такое увидела: перед всем рядом кресел что-то вроде стойки или длинного пюпитра с маленькой лампочкой у каждого места. Как в библиотеке. По-моему, это для хористов, когда им приходится петь из зала, чтобы видеть ноты. Короче. Включает Грасиэла лампочку, кладет нашу рукопись на пюпитр и говорит мне: «Я часто прихожу сюда поработать, мне нравится, ты, наверно, хотела бы сидеть в партере?» Я обалдела. Во дает, работает в Опере, на пюпитре под лампочкой. Я уж не говорю, каково соседям, от лампочки-то, но никто ей ничего не сказал. Спокойная публика».

книжный блог "Букеанариум"