3 Уикенд с графоманом

Не буду придираться к слабой детективной составляющей этого труда, так как не являюсь знатоком и ценителем жанра. А вот к тексту придраться хочется. Очень.

Во-первых, он перенасыщен метафорами и гиперболами. В использовании метафор ничего страшного нет, множество шедевральных текстов ими изобилует, но у г-жи Вагнер какой-то совсем другой случай. Пользуясь ее неповторимым «штилем», можно сказать, что ее текст сочится гиперболизированными сравнениями изо всех пор, истекая жиром, потом и кровью (весьма искусственными, если присмотреться повнимательнее). Неодушевленные предметы у нее скрипят, потеют, возмущаются, обижаются, стонут и только что не пускаются в пляс. А уж прилагательные - это отдельная песня. Пристрастие к «перламутровой» ветчине отметили все, а я вот еще зарегистрировала любовь к слову «жирный». Им успели побывать снег, лед, свет и, кажется, древесина. Но не ветчина.

Во-вторых, удивляет пренебрежение автора к практической составляющей сюжета. 10 человек отправляются в заснеженный чешский отель на 7 дней, в котором нет ни повара, ни прислуги. Человечек - нечто среднее между метрдотелем и экскурсоводом, открывает холодильник и рассказывает, что в нем полно еды. При этом умалчивается, кто на протяжении недели будет из нее готовить. Кто будет мыть пол (кстати, мгновенно и очень картинно выпачканный разводами «московской» грязи), кто будет чистить сантехнику, менять полотенца и постельное белье? Чистота - она такая, вот она есть, а вот ее и след простыл, все отельеры об этом знают. Автор ищет среди друзей и находчиво «находит» исступленную хозяйку Лизу, которая дома крахмалит простыни (об этом нам повторяется не меньше 25 раз). После перелета она маринует мясо, а наутро готовит омлет. Вы представляете, что такое с утра пораньше готовить омлет на десятерых, а потом разбираться с грязной посудой? Вот и она больше так не делает, поэтому на протяжении всего текста никто не ест, а только переводит продукты. О реках бездарно выпитого, вылитого, а также сожженного алкоголя я умолчу. Облико морале, руссо туристо…

В-третьих, прорисовка героев ну ведь ни к черту не годится вообще. Такое впечатление, что иногда они - сплошная Маша, иногда - Таня (за которыми, конечно, «литературно одаренный» автор, пытающийся над собой иронизировать без особого успеха). Иногда - алкоголический Вадик, перерастающий в агрессивного Ваню, который как бы другой, но не совсем. Схематичный Петя, недобитый Егор и толстушка Лиза, они все - автор. И дворняжка Лора тоже. У них всех как будто общий мозг, общее настроение, они мыслят шаблонными конструкциями автора с одинаковым градусом исступленности. Одинаково бьются в истерике. Одинаково застряли в советском детстве. После него, правда, прошла уже целая жизнь, но они не заметили. Не герои, а какая-то непривлекательная биомасса, которую даже и рассмотреть как следует нельзя - автор не показывает. Напускает туману и выхватывает по частям - нос одного, уши другого, волосы третьей, ноги от ушей четвертой. Наверное, считает, что так интереснее.

Легонько повисшие в воздухе две гомосексуальные линии так и остались висеть, не обязанные никому отчитываться. И модно, и никакой ответственности.

Попытка переосмыслить СССР как доброго, но неуклюжего имперского медведя засчитана, но не очень-то удалась. Несмотря на то, что Оскар - отчасти отражение самой Вагнер, жизненными красками эта линия не отличается.

В общем, три за развесистую графоманию в тексте, который прикидывается психологическим романом (после того, как перестает прикидываться детективом).