3

Пять лет скользнули по ней так же незаметно, как морская волна по гладкой коже молодого дельфина.

Прочитав книгу в третий раз, я сильно разочаровалась. А раньше говорила, что это мой самый любимый роман о любви. Так где любовь? Я не почувствовала между Еленой и Иосифом ничего, кроме панических объятий спасающихся людей. Шварц рассказывает ночному собеседнику очень личную историю любви, но в конце сомневается, действительно ли Елена его любила. Вместе с главным героем сомневалась и я - любви практически не было даже в той наикрасивейшей ночной сцене в Оснабрюке. В замке? Тоже нет. И по ремарковской, до оскомины, классике героиня смертельно больна. Но я всё равно люблю его женщин с их эмоциональностью, живостью и разорванной на мелкие клочья душой.

Я обнаружила странный факт. Название «Ночь в Лиссабоне» в моей памяти всегда отсылало меня к ночи на площади в Оснабрюке и к первой встрече Елены и Иосифа спустя пять лет вынужденной разлуки. И только сейчас я поняла, что ночь в названии совсем не та. Она же в Лиссабоне, когда история Шварца становится нашей, перетекая из одного португальского кабачка во второй. Но именно та сцена до сих пор кажется мне самой красивой в книге. Даже если герои были тогда в самом сердце Третьего рейха, в эпицентре опасности. Даже если он - немецкий еврей в последний предвоенный год. Оказалось, что я всегда любила этот роман за переданное в ту ночь тонкое описание обильной нежности, и этот обломочек счастья стал моим личным уголком, моей обетованной землей в литературном мире Ремарка.

В остальном - хорошо. Сюжетно книга бьёт и в цель, и в колокол. Об этом надо писать, надо помнить, и как умеет Ремарк, запечатлевать тревогу в запахах и звуках, в пытках и насилии, в любви и смерти. Шварцу на протяжении повествования чертовски везло, как мало кому из евреев тогда и там. И тем печальнее его конец - тем темнее та ночь в том Лиссабоне.