5

Мемуары. Советская литература.

Про что: автор, военный переводчик, участвовала во взятии Берлина, при этом вошла в группу, которой было поручено особое задание - установить местонахождение Гитлера или его останков и собрать по горячим следам весь необходимый материал по этому вопросу. Во второй части книги помещены военные рассказы автора.

Ранее я читала книжку автора - про ее учебу на военного переводчика, а затем участие в Ржевской операции. И вот увидела в библиотеке еще и эту... Очень интересно... немедленно взяла. ))

Собственно, по авторской манере, стилю - ничего не изменилось. Автор пишет четко, ясно, конкретно - без каких-либо словесных выкрутасов и всяких изящных выражений, но очень ярко и выразительно. Сразу создается картинка, образы... производит неизгладимое впечатление.

Здесь рассказывается о поисках останков Гитлера. Как оказалось, это было сложное и трудоемкое дело - совсем не так просто, как кажется по факту... Как военный переводчик, автор участвовала в допросах нацистских военных и гражданских, из числа находившихся в гитлеровском бункере - выясняли нужную информацию. В конце концов, на основании показаний нескольких человек, было установлено, что Гитлер покончил с собой и был похоронен где-то возле бункера. Далее проводились розыски места захоронения. Но и после его обнаружения работа группы не закончилась - чтобы исключить все возможности, снять всяческие сомнения, нужно было найти неопровержимое доказательство, что обнаружены именно останки Гитлера... И это было сделано - установили лечащего зубного врача Гитлера и изъяли медицинскую документацию, на основании которой - сличая данные о состоянии зубов - и подтвердили идентификацию останков. В общем, работа была произведена в самом лучшем виде - и все это в сложных условиях, когда еще шли боевые действия и кругом творилась страшная неразбериха, в кратчайшие сроки - ведь тянуть было нельзя...

Обо всем этом автор и рассказывает. Ну и, кроме этого, еще немного об общей атмосфере в Берлине и о разборе архивов из Рейхстага и бункера. В том числе о дневнике Геббельса, про который вышла и отдельная книжка. Но здесь автор тоже приводит выдержки (со своими комментариями). Дневники я люблю читать... хотя все же предпочитаю это делать в полном объеме и без комментариев... )) Но здесь автор уверяет, что дневники совсем неинтересные. Не знаю, но по приведенным фрагментам так оно и выглядит... ))

Что касается художественных рассказов - то они, как выяснилось, тоже относятся ко времени Ржевской операции. Написаны точно так же, как и ранее прочитанная книжка автора, и даже встречаются похожие эпизоды, но в других вариациях... Любопытно сравнить. )) Но, конечно, тоже все очень интересно.

«Войска нашего фронта, развивая успешное наступление, стремительно продвигались вперед. Мы мчались мимо старых распятий, высившихся по сторонам дороги, и деревянных щитов с плакатом, изображавшим бойца, присевшего перемотать обмотки: «Дойдем до Берлин!»
***
«В городе Гнезно в семье электромонтера мне показали письмо, тайно доставленное из Бреслау: «Идут ли русские, а то мы тут умираем?»
***
«Все бумаги, находившиеся в папке, отпечатаны на машинке огромными буквами. Никогда раньше я не встречала такого странного шрифта. Он меня поразил. Как будто смотришь в увеличительное стекло.. Позже я узнала, что это для Гитлера его секретарь Гертруда Юнге перепечатывала все бумаги на специальной машинке. Из соображений престижа Гитлер не желал пользоваться очками».
***
«Теперь, спустя много лет, меня иногда спрашивают: не страшно ли было глядеть на этих мертвецов? Было другое чувство: содрогания, но страшно не было. И не потому лишь, что много страшного мы видели за четыре года войны, но, скорее, потому, что эти обгоревшие останки, казалось, не человечьи – сатанинские».
***
«Свежие цветы в вазе, срезанные в огороде на другой день после падения города, визит к зубному врачу на третий день. Что это? Себялюбивое тяготение к равновесию, размеренности? Не было ли оно союзником Гитлера при захвате власти?»
***
«На перекрестке регулировала движение знакомая девчонка. Взмахивая флажками, она пропускала машины, успевая вскинуть ладонь к виску, а у военнослужащих, приспособивших для передвижения трофейные велосипеды, отбирала их – таков был приказ командующего фронтом. Уже целая гора велосипедов выросла возле нее на тротуаре».
***
«Любопытно открыть дневник Геббельса в том месте, где он с торжествующей издевкой записывает о том, что арестованы все астрологи, магнитопаты и антропософы и с их шарлатанством покончено: «Удивительное дело, ни один ясновидец не предвидел заранее, что он будет арестован. Плохой признак профессии…»
***
«А тогда два самых главных гороскопа – гороскоп фюрера и гороскоп третьей империи, затребованные Гитлером, - были принесены в убежище. Гитлер удостоверился, что гороскопы обещают после жестоких поражений в начале апреля 1945 года неслыханный военный успех во второй половине апреля. Через несколько дней после этого стало известно о смерти Рузвельта. Это ли не знамение?!»
***
«В последние недели во всевозможных комбинациях фантазируется о часе Х дня 20-го», - прочитала я в записях некой Вольтер. О чем это? О новом секретном оружии, которое обещано фюрером ввести в действие 20 апреля. «Массовый психоз ожидания чуда охватил все круги населения». Кто-то видел автомашины, крытые брезентом, скрывавшим от глаз это секретное оружие. Один академик-физик, со слов Вольтер, так охарактеризовал на лекции это оружие: «Мы обладаем средством, которое при его применении образует температуру 300 градусов ниже нуля. Вся материя, как живая, так и мертвая, обращается в лед и при малейшем сотрясении раскалывается на мелкие куски, как хрупкое стекло».
***
«Возле вокзала Фридрихштрассе на устрашение всем нацисты чинили расправу. В Берлинском городском архиве есть письменное свидетельство очевидца: «23 апреля два юных немецких военнослужащих были повешены на решетке магазина на новехонькой пеньковой веревке. Обоих повешенных свеже выбрили, брюки ох отутюжили, сапоги начистили. В качестве основания для исполнения наказания на доске намалевали: «Я повешен, потому что я не содержал свое штурмовое оружие в таком порядке, как приказал фюрер».
***
«…Все они крайне озабочены своим местом в истории. Для них история – это «тот свет», как загробная жизнь для верующего».
***
«За несколько дней до нападения на Советский Союз Гитлер, предначертывая победоносный ход войны, сказал в беседе с Геббельсом, а тот записал в дневнике: «Когда мы победим, кто спросит с нас о методе?» (15 июня 1941 года).»
***
«Теперь здесь, в кирпичном корпусе больницы, где в эти дни был хирургический передвижной полевой госпиталь, приступила к работе комиссия военных врачей, специально для этой цели назначенная приказом члена Военного совета Первого Белорусского фронта генерала Телегина. Возглавлял эту комиссию главный судебномедицинский эксперт – подполковник медицинской службы Фауст Иосифович Шкаравский. Воистину знаменательно – Адольфа Гитлера анатомировал доктор Фауст!»
***
«Гитлер, видимо, усомнившись в действии яда, в связи с многочисленными впрыскиваниями, которые на протяжении длительного времени ему ежедневно производили, приказал Линге, чтобы тот пристрелил его после того, как он примет яд».
***
«Генерал-полковник Берзарин, комендант Берлина, пообещал, что представит к Герою Советского Союза того, кто найдет труп Гитлера. Вот и натащили штук шесть «гитлеров». А потом разошлась молва о двойниках…»
***
«Старик брахиозавр, берлинская достопримечательность, давний экспонат музея палеонтологии, сумел как-то пережить войну. Это огромное чудище, длина его – 22 с лишним метра, высота – 12. Но главное – его почтенный возраст – 125 миллионов лет. С точки зрения этой окаменелости, 10-12 дней, которые длился штурм Берлина, - затерявшаяся в вечности такая малость, что ее ни вычислить невозможно, ни выразить языком времени. Но единица времени, наверное, нечто иное, нежели только протяженность его».
***
«Уцелел документ: шеф концлагерей Эйке писал начальнику СС Гиммлеру о том, что название – концентрационный лагерь «Эттерсберг» - следует изменить, так как национал-социалисткая группа в Веймаре возражает против этого, ибо Эттерсберг связан с жизнью Гете. Излюбленные места прогулок Гете с той поры известны миру под названием «Бухенвальд».
***
«Мешки с сухарями в лодочках тянут по раскисшей дороге на передовую собачьи упряжки. Выбившиеся из сил собаки валятся на землю и воют. Шагающий рядом с упряжкой боец в накинутой плащ-палатке, с шестом в руках, командует сорванным голосом: «Вперед! Вперед!» - это единственный вид транспорта, не поддающийся мату».
***
«С печи на нас смотрела бритая наголо после тифа женщина. Она сказала сидевшему в избе старику-погорельцу, указав на меня:
- Как-никак человек на двух языках разговаривать может, а мы и плакать-то по-русски не умеем».
***
«- Ты б уходила отсюда, Никитишна, в Хрузии лучше прокормишься, а земля-то всюду одна, - что там жить, что здесь.
- Одна земля, это верно, да не одна. Эта земля слезы льет. А больного дитя мать больше жалеет..»
***
«- Без девчат, одне гуляете? – спросила подоспевшая из-за кустов Маня.
- Девчата? – закричал Степа-повар. – Да девчата теперь как разбойнички, редко попадаются».
***
«Эх, Дуся, Дуся. Заградчики не загребут, так разведчикам попадешься. Не ходи, глупая, возле войны».
***
«На крыльце рослая женщина в клетчатой юбке – председатель колхоза – «занаряжала» своих бригадиров. Они сидел вокруг нее на ступеньках, все в платочках, завязанных под подбородком, переговаривались:
- По косогору, где лен, немец бузует из минометов.
- Убьют, забота не наша. Убьют, так закопают».
***
«- Вот, вчерась: «Слушали: о значении нашего колхоза «Красный борец» как прифронтовой полосы и то, что нам нужно изыскать семена внутри колхозников ввиду того, что нам район в семенном фонде отказал».
***
«Разруха, муки, смерть и бессилие – все воплощено сейчас в этом пленном немце. Чудно! И никак не вяжется. Такому ведь дать хорошенько – от него мокрого места не останется
И только Анна Прохоровна, проходя мимо, приостановится, вздохнет:
- Жизнь бог дает, а такой вот отымает».
***
«Кто-то проснется, охнет, помянет бога, а прислушавшись к дождю, опять заснет, успокоенный. Дождь хлещет. Раньше сказали бы: не ко времени – хлеб в поле не убран. Теперь же у него служба другая. Льет он – значит, людям выдалась спокойная ночь, не налетит «фокке-вульф» бомбардировщиков. Может быть, и бронепоезд в такой дождь сумеет отойти назад».