2 Дружба, концлагерь... Сказка?..

Данная книга и фильм по ней входят чуть ли не во все топы произведений про Вторую мировую войну и концлагеря. Как гласят авторы подобных статей: «это должен прочитать/посмотреть каждый...». Посмотрела. Дошла до книги. Не такой истории, «с которой всем надо ознакомиться», я ожидала. Фильм вышел куда лучше, чем книга, но все равно, лично для меня, до «лучшего» не дотянул.

Теперь о книге. Если считать, что книга написана от лица девятилетнего ребенка, это делает ее еще глупее. На первых страницах мы знакомимся с главным героем по имени Бруно. Ему девять. И, живя в Берлине и являясь немцем, он не знает ничего о том, что происходит в своей стране (даже мельком), неужели люди на улице не говорили о Гитлере и евреях? А о войне? Странно. Наш юный исследователь — сын коменданта (!) — знает о военной форме, о том, что его отец военный. Можно предположить, что его родители не удосужились рассказать обо всем, что происходит в Германии, но почему Бруно (исследователь!) не узнал об этом через газеты, друзей, бабушки с дедушкой, подслушивание людей на улицах? Как при всей пропаганде в те времена он не знал об этом? И я ни за что не поверю, что его двенадцатилетняя сестра, которая, в отличие от Бруно, знала, кто такой «фурор», а позже и многие другие вещи, не рассказала брату обо всем, даже если она та еще язва. Отсюда делаю вывод: правилам общения со старшими и поведению в доме (ну, а также «вход воспрещен в любое время суток и заруби себе на носу») родители научили, а вот в других сферах что-то упустили.

А еще небольшой факт: в Гитлерюгенд набирали детей в возрасте от 10-ти до 18-ти лет. То есть, Бруно так или иначе должен был знать о том, что происходит в его стране — на его родине. Но не знал. Странно и непонятно. Ну и добавлю, что забор вокруг концлагеря не просто обычная колючая проволока, а под электричеством. Далее — снайперы, следящие за людьми (думаю, не стоит говорить о том, что они делали с теми, кто отлынивал от работы). В общем, неточностей много, что дает понять, что данная история вряд ли реальна и могла бы произойти. А если и происходила, то я скажу так: перелопатила весь интернет, но не нашла подобных историй. Думаю, так искажать факты в книге на данную тему — это неуважительно к истории.

Книга, как я понимаю, написана для детей 12-13-ти лет. И неправдоподобно. Напомню, что в школах рассказывают о войне, евреях и нацисткой Германии куда лучше и подробнее, чем написано в этой книге. И к чему эта сказка? Лишний раз напомнить людям, что у дружбы нет нации и так далее.

Главному герою девять. Девять! А он не знает ничего. Да и понимает он мало, хотя в таком возрасте, хоть и своеобразно, но ребенок может понимать. Мне всегда казалось, что дети — это ходящие губки, которые впитывают всю информацию вокруг. Но... Увы и ах, нам показали иное. Порой Бруно разговаривает как самый настоящий взрослый, а потом все это скатывается в небытие. Было бы куда лучше, сделай автор Бруно на парочку лет меньше.

Что до Шмуэля... Как мальчика, находящегося в концлагере, мне его жаль. В принципе, как и всех людей, попавших туда. Как персонаж он прописан чуть лучше главного героя, но чего-то не хватает. Он показался мне намного умнее, не по годам взрослым (оно и понятно: он и пережил больше, и знает больше), но все же таким же глупеньким ребенком, как Бруно.

«Видишь ли, Бруно, они и не люди вовсе… По крайней мере, не в нашем понимании».

Отброшу все замечания и возьму во внимание то, что концлагерь и война показаны глазами ребенка (и, наверное, восприму историю, как сказку). «Аж-Высь» (он же Аушвиц) и «Фурор» (он же Фюрер) — то, как видит мир Бруно: сказочно, по-приключенчески, витая в своих мыслях и мечтах. Возможно, ему и вправду ничего не рассказывали, и жизнь для него — это игра, «фермеры» — обычные люди, и ничего страшного не происходит. Таков он светлый детский мозг, не поврежденный пропагандой. У дружбы границ, нации, внешности и так далее нет, у воображения — тоже.

Посмею предположить, что книга, возможно, была написана для более юных ребят (лет так 10-11-ти), чтобы заинтересовать их темой Второй мировой войны и через детский взгляд передать ужасы, происходящие в те годы. Удалось? Не уверена. Мораль здесь только одна, и я ее озвучивала выше (про дружбу и воображение).

Язык у книги чересчур обычный. Я бы сказала — никакой. И порой вечное повторение «Рот его сложился буквой О, а руки сами собой раздвинулись в стороны» создавало впечатление, что автор не знает, как еще можно описать удивление. И таких моментов немало. Очень сухо.

Книга получает свою заслуженную (как по мне) оценку.