2

Всем привет, друзья! С вами ††Ищущи醆, и мы ищем хорошие книги : )

Сегодня я хотел бы поделиться с вами впечатлениями после прочтения рассказа "верую", в котором Василий поднимает на самом деле важный вопрос - есть ли у человека душа, или это все выдумки "попов" с целью оболванивания людей, чтобы легче было собирать с них деньги? И казалось бы, что с умением Шукшина создавать интересных и ярких персонажей, произведение должно было получиться, как минимум, запоминающимся. А получилось ни рыба ни мясо. Признаться честно, я даже несколько разочаровался в писателе.

Максим Яриков смотрел на жену черными, с горячим блеском глазами... Стискивал зубы.

— Давай матерись, полайся — она, глядишь, пройдет, тоска-то. Ты лаяться-то мастер.

Максим иногда пересиливал себя — не ругался. Хотел, чтоб его поняли.

— Не поймешь ведь.

— Почему же я не пойму? Объясни, пойму.

Не вообще, а конкретно в этой истории : ) Такую интересную задумку так лихо слить в сельский унитаз. Ну надо же было так умудриться, а? С другой стороны есть у меня одно предположение о том, что сам Василий достаточно скептически относился к поискам души или моральным метаниям, и потому решил высмеять таких людей. Ну посудите сами - главный герой вроде бы страдает от души, думает о возвышенном. Но в итоге бухает и орет на жену, что она тупая, и что с ней не о чем разговаривать. А зачем ты тогда на ней женился, милок?

— Ой, трепло!

— Сгинь с глаз!

— А тогда почему же ты такой злой, если у тебя душа есть?

— А что, по-твоему, душа-то — пряник, что ли? Вот она как раз и не понимает, для чего я ее таскаю, душа-то, и болит, А я злюсь поэтому. Нервничаю.

И если у тебя есть душа, а у неё нет, то что ты орешь и слюнями брызгаешь во все стороны, а? Может быть надо заняться сначала собой, а потом спускать собак на других людей за то, что они тебя несчастного не понимают? Не выпить он, видите ли хочет, а поговорить о возвышенном. Спустя несколько страниц он сидит в гостях и глушит водку. Хотя мог и не пить, но это другое! Вы не понимаете! После такого еще сильнее понимаю иронию его супруги, которая, видимо уже не в первый раз наблюдает метания муженька с поисками смысла жизни.

Которые все одно заканчивались на чьей то кухне со стаканами и водкой. Но дура она, а не он. А мужчина страдалец и весь такой таинственный. Душа у него, видите ли, болит.

— Слушай! — взвизгивал Максим. — Раз хочешь понять, слушай! Если сама чурбаком уродилась, то постарайся хоть понять, что бывают люди с душой. Я же не прошу у тебя трешку на водку, я же хочу... Дура! — вовсе срывался Максим, потому что вдруг ясно понимал: никогда он не объяснит, что с ним происходит, никогда жена Люда не поймет его. Никогда!

Отдельного упоминания достойна сцена (не я её придумал, а написал Василий, поэтому все вопросы к нему), в которой наш "герой", в очередной раз напившись, бился головой об стенку в полицейском участке и кричал о том ,что он продал за границу какие-то важные документы и схемы. Якобы он с кем-то еще изобрел гениальное изобретение, а потом продал его, и теперь ему очень стыдно, и он требует, чтобы его судили как Власова.

Случалось, выпивал... Пьяный начинал вдруг каяться в таких мерзких грехах, от которых и людям и себе потом становилось нехорошо. Один раз спьяну бился в милиции головой об стенку, на которой наклеены были всякие плакаты, ревел — оказывается: он и какой-то еще мужик, они вдвоем изобрели мощный двигатель величиной со спичечную коробку и чертежи передали американцам.

Когда на следующее утро он немного проспится, мужчине становится как-то не по себе. Но так как у него "душа болит", то его "марафоны" будут продолжаться с регулярным постоянством. И вот этого человека мне предлагают как центрального персонажа. Которому я должен симпатизировать и жалеть. Я бы может и пожалел его, но у него все дураки, у них нет души, а у него она есть и болит. И поэтому он страдает. И никто его бедненького понять не может.

— Я принесу двенадцать, а ты уж выбирай сам — каких. Мое дело принести. А ты уж выбирай сам, каких получше. Главное, чтоб ты оздоровел... а я их тебе приволоку двенадцать штук...

Причем я даже не говорю о том, что если у тебя болит душа, то можно пойти в храм. Я помню какие времена на дворе, и что верующих в СССР не слишком сильно любят и уважают. Но пойти доброе дело сделай. Займись хозяйством, почитай с супругой советскую классику. Но нет же. Жена же у него дура, которая умеет только обзываться и злить несчастного мученика. Который в итоге идет за водкой в гости, хотя ранее он чуть ли не верещал на всю деревню, что ему водка не сдалась.

Сказочный человек, да и только.

Поп был крупный шестидесятилетний мужчина, широкий в плечах, с огромными руками. Даже не верилось, что у него что-то там с легкими. И глаза у попа — ясные, умные. И смотрит он пристально, даже нахально. Такому — не кадилом махать, а от алиментов скрываться. Никакой он не благостный, не постный — не ему бы, не с таким рылом, горести и печали человеческие — живые, трепетные нити — распутывать. Однако — Максим сразу это почувствовал — с попом очень интересно.

Если это и есть так называемая русская душа, которую Шукшин пытался показать в очередном произведении, то я отказываюсь быть русским. Потому что я вижу алкаша и хама, который не может связать двух слов, который напивается до чертиков, но все вокруг виноваты, а у него душа болит. Простите, мне с такими людьми не по пути. Вот такой вот я бездушный человек.

Невыносимая тоска охватывает по выходным Максима. У него болит душа, но никто, даже жена, не может ему посочувствовать, а тем более, понять. Узнав, что к односельчанину приехал в гости родственник-поп, Максим отправился выяснить у батюшки причины своего «недуга».

А завязкой к рассказу является местный батюшка, к которому идет Максим за "советом". Дескать, поп должен понять его как никто другой. Пускай они брехуны и придумали Бога для того, чтобы обманывать честных людей, но он должен быть умным и начитанным человеком. И может рассказать ему про душу и как с ней бороться, чтобы она перестала болеть. Потому что ему плохо на физическом уровне, и он не находит себе места. И приходится горемыке пить и срываться на жену. А что вы хотели? Люди с душой, они такие. Очень ранимые.

Даже смотреть в их сторону нельзя - сразу оскорблять начинают.

— Как только появился род человеческий, так появилось зло. Как появилось зло, так появилось желание бороться с ним, со злом то есть. Появилось добро. Значит, добро появилось только тогда, когда появилось зло. Другими словами, есть зло — есть добро, нет зла — нет добра, Понимаешь меня?

— Ну, ну.

Местный поп и сам не дурак выпить, и за употреблением "священного напитка" между мужчинами происходит занимательный разговор. Пересказывать его я не буду (спойлеры зло, да и в целом я не знаю как связно передать то, что я прочитал ранее), но скажу, что у меня есть определенные сомнения относительно этого священника. Либо этот человек из сектантов, которых хватало на Руси, и хватает сейчас. Либо этот человек не имеет никакого отношения к церкви, и его просто принимают за попа.

— Ты спросил: отчего болит душа? Я доходчиво рисую тебе картину мироздания, чтобы душа твоя обрела покой. Внимательно слушай и постигай. Итак, идея Христа возникла из желания победить зло. Иначе — зачем? Представь себе: победило добро. Победил Христос... Но тогда — зачем он нужен? Надобность в нем отпадает. Значит, это не есть нечто вечное, непреходящее, а есть временное средство, как диктатура пролетариата. Я же хочу верить в вечность, в вечную огромную силу и в вечный порядок, который будет.

— В коммунизм, что ли?

Потому что гнать такую ахинею, которую он озвучил в рассказе с умным видом могу, например я. Человек, не имеющий сана, и который не обременен правилами и догмами церкви, потому что на меня никто не накладывать ограничений. Дьякон или священник (будь он таким на самом деле) достаточно быстро бы лишился сана за свои смелые рассуждения о том, что в Бога он не верит, а в жизнь верит. И что бог не нужен, если есть жизнь.

— Вот те два. Я такой силы не знаю. Возможно, что мне, человеку, не дано и знать ее, и познать, и до конца осмыслить. В таком случае я отказываюсь понимать свое пребывание здесь, на земле. Вот это как раз я и чувствую, и ты со своей больной душой пришел точно по адресу: у меня тоже болит душа. Только ты пришел за готовеньким ответом, а я сам пытаюсь дочерпаться до дна, но это — океан. И стаканами нам его не вычерпать. И когда мы глотаем вот эту гадость... — Поп выпил спирт, промакнул скатертью губы. — Когда мы пьем это, мы черпаем из океана в надежде достичь дна. Но — стаканами, стаканами, сын мой! Круг замкнулся — мы обречены.

Видимо Шукшин не слишком хорошо разбирался в религии, отчего у него и получился такой странный поп. Местами клишированный до длинной бороды и со стаканом водки. Но вот когда он открывает рот, то как-то создается ощущение, что "товарищ" к Богу никакого отношения не имеет. Может быть и имел когда, но в таком случае его видимо и сослали в глушь, дабы он немного подумал над своим поведением и рассуждениями о том, что Бога нет, и что Творец не нужен, потому что есть жизнь.

— Я — человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Так сказал один знаменитый безбожник, сказал очень верно. Несколько самонадеянно, правда, ибо при жизни никто его за бога и не почитал.

— Значит, если я тебя правильно понял, бога нет?

Ладно, это все схоластика, просто я еще сильнее удивился от такого представителя церкви в рассказе Василия. Вроде бы мужчина был умный, должен был представлять хотя бы в общих чертах о чем говорят священники и чему учит церковь. Ну или как-то подчеркнуть, что местный поп из раскольников, и потому к нему и ходят мужики выпить да про душу поговорить.

Живи, сын мой, плачь и приплясывай. Не бойся, что будешь языком сковородки лизать на том свете, потому что ты уже здесь, на этом свете, получишь сполна и рай и ад. — Поп говорил громко, лицо его пылало, он вспотел. — Ты пришел узнать: во что верить?

Ведь баба не поймет, куда ей (в очередной раз замечаю у Василия интересную тенденцию обвинять женщин в неспособности понять мужчин и их хрупкий ранимый мир. Не о себе ли он писал в такие моменты, зная о его сложностях с женщинами, и сколько раз он пытался создать "идеальные отношения"?)

Максим стиснул зубы... Вьелся горячим злым взглядом в попа.

— За что же мне доля такая несчастная?

— Слаб. Слаб, как... вареный петух. Не вращай глазами.

— Попяра!.. А если я счас, например, тебе дам разок по лбу, то как?

"Верую" - очень странный рассказ, который я так и не уловил до конца. Что это было? Сатира над алкоголиками, которые оправдываются тем, что они не такие, как все? И что они пьют лишь потому, что у них болит душа? Или именно так видел писатель таинственную русскую душу? На дне стакана рядом со странным попом, который несет какую-то ахинею? И которого готов слушать очередной просто мужик, которого дома пилит жена, и только здесь он может найти собеседника, который понимает его?

— А я летел вот сюда первый раз. Грандиозно! Когда я садился в него, я думал: если этот летающий барак навернется, значит, так надо; жалеть и трусить не буду. Прекрасно чувствовал себя всю дорогу! А когда он меня оторвал от земли и понес, я даже погладил по боку — молодец. В самолет верую. Вообще в жизни много справедливого. Вот жалеют: Есенин мало прожил. Ровно — с песню. Будь она, эта песня, длинней, она не была бы такой щемящей. Длинных песен не бывает.

Я остался в противоречивых чувствах после прочтения произведения, и даже оценка немного завышена, потому что я люблю творчество Шукшина. Не всегда я согласен с его выводами, и зачастую его герои вызывают у меня раздражение, а не симпатию, но... Жизнь интересная штука, люди разные, и я воспринимаю эти истории просто как байки про очередного человека, который вот так живет. Так мыслит. Такие у него идеи, и это его жизнь... Не моя.

— И поп загудел про клен заледенелый, да так грустно и умно как-то загудел, что и правда защемило в груди. На словах «ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий» поп ударил кулаком в столешницу и заплакал и затряс гривой.

— Милый, милый!.. Любил крестьянина!.. Жалел! Милый!.. А я тебя люблю. Справедливо? Справедливо. Поздно? Поздно...

В общем, интересно ваше видение рассказа, друзья. Потому что у меня вот недоумение и даже негатив... Персонажи кривые, странные, не вызывают симпатии. Опять у героя виновата жена, и снова несчастные мужчины идут к друг другу со стаканами, чтобы выпить, потому что никто их больше бедняг не понимает.

Простите меня, Василий. Я люблю ваше творчество, честное слово. Но не в этот раз.

Поэтому только два балла из пяти. И опущенный вниз палец. Не рекомендую.