5 Правила виноделов или правила жизни

Книга производит сильное впечатление.
Основная её тема – право женщин на аборт и последствия, к которым может привести запрет на него. Описываются разные ситуации, разные женщины, разные причины, толкнувшие их на избавление от плода. На протяжении всей книги мы наблюдаем жизнь приютских детей, которых оставляют здесь после рождения.

Один из главных героев книги – сирота Гомер. Его неоднократно пытались усыновить, но от этого больше возникало проблем. Найти достойную приёмную семью не так-то просто. Казалось бы, уважаемая всеми семья, должна была стать примером для остальных приёмных родителей и обеспечить мальчику заботу и достойное воспитание. Но оказавшись внутри этой семьи мы видим её пороки, её неспособность принять приёмыша как родного сына.
Профессор, в семье которого оказался Гомер, - претенциозный, самодовольный, напыщенный индюк. Мальчик сразу ощутил разницу между молитвами в день благодарения - в доме профессора она была фальшивая, в приюте - искренняя, идущая от сердца.

Молитву благодарения Профессор начал словами: «Повторяйте за мной: я грешен, я сам себе омерзителен, но я возношу благодарение за всех членов моей семьи!» И все хором повторили эти слова, даже Гомер, даже Мамуля.

Внук профессора обвинил Гомера в содомии, мамуля даже не стала разбираться и поверила ему, а не приёмышу.

Внук этот освоил технику содомии в очень дорогой частной школе, но вот кричать во всю силу легких там его не обучили; Гомер же еще в младенчестве овладел этим искусством и сейчас счел за благо огласить дом своим знаменитым воплем.

Наказанный, побитый мальчик решил вернуться домой - в приют. Доктор Кедр написал профессору лаконичную и гениальную записку:

«Покайтесь», — гласила она. На этом можно было поставить точку, но Кедр не удержался и приписал: «Вы грешны, вы должны быть сами себе омерзительны».

Гомер видел мам, навсегда покидающих своих детей, придавленных горечью и стыдом.

Выглядели они совсем не так, как люди, сбросившие наконец тяжкое бремя, его собственные глаза были свидетелями этому. Никогда в жизни не видал он более несчастных существ, и, наверное, не случайно покидали они приют в предутренние часы.

Сильное впечатление производит подача эпизода в приёмной "клиники" подпольных абортов, когда в соседней комнате надрывается хор в песне о любви к Богу.

А хор уже бился в истерике, захлебываясь в любви к Господу и трепеща перед слепой судьбой (verblendenen Geschike).

В это время в кабинете рвёт женщину. Это соседство боли, страданий, страха от варварских и не профессиональных манипуляций извлечения плода в одной комнате и излияние любви к Богу в другой - словно жестокая усмешка человеческого бытия.

В раскрытое окно влетела пчела и сразу же вылетела обратно; так ей показалось тут жутко, что, наверное, и цветы приняла за искусственные.

Старуха, делающая аборты, сказала: "Я хоть что-то делаю". Потому что врачи отказываются. Аборты запрещены законом и несчастным женщинам больше некуда идти. Треть девочек, что приходят сюда, - жертвы насилия. Но закону это не интересно. Как и общественному мнению.

Ирвинг очень грамотно использует приём контраста. Например, он описывает достаточно забавную сцену погони доктора Кедра за трупом, а параллельно рассказывает о трудной борьбе Гомера за жизнь матери и младенца во время трудных родов. На следующий день он даёт имя новорожденному - Давид Копперфильд, в честь героя романа Диккенса, а также нарекает труп, привезённый Кедром в качестве обучающего пособия, Кларой – снова контраст в ироничной манере.
Но самый яркий пример контрастов в главе «Гомер нарушил слово». Перед читателем разыгрывается комедия положений, путаница, вызванная смертью начальника станции, неверно переданным сообщением для его заместителя и приехавшего в приют белого кадиллака. Ситуация, в которую попадает заместитель усопшего, пришедшего «лицезреть тело» действительно очень смешная. А вот параллельно происходит грустное, трогательное действо – Кедр решает отпустить своего птенца на волю, дать ему шанс на другую жизнь, проявить себя во внешнем мире. Их прощание, взаимное признание друг другу в своих чувствах - душещипательная сцена. И дабы не превратить её в море слёз, автор снова переключает наше внимание на недалёкого молодчика, пришедшего «лицезреть». Доктор Кедр запрещает медсёстрам долгое, слезливое прощание с Гомером. Так и сам автор не допускает погружения в драму – в это время у незадачливого станционного работника взяло вверх любопытство, которое сильно притягивали кончики пальцев содержимого эмалированного подноса. Комедия продолжается. Драматическая сцена оттеняется и лишается всей остроты.

Не смотря на большой объём, книга читается легко, на одном дыхании. Когда-нибудь я её с удовольствием перечитаю.