3

В последнее время чувствую какую-то неизбывную тоску по русской литературе. И вроде бы есть в мире что-то вполне комфортное, вроде Рубиной и Степновой, но при этом однозначно ощущается, что истинные творцы остались где-то там, на пороге советской эпохи. Современные авторы как-то, на мой взгляд, постоянно не дотягивают, чего-то им каждый раз не хватает, а даже подарив надежду на нечто гениальное, в конце концов схлопываются.

Вот и Кучерская. Казалось бы, хороший слог, ну, филолог, журналист, у которой льется песнь из уст, строчки выверены, как у примерной девочки-отличницы. Задумка не нова, мы уже читали и любим тех же Колин Маккалоу - Поющие в терновнике , которых никакая Кучерская не переплюнет, но сюжет, тем не менее, беспроигрышно-притягателен, ох, уж эта мне запретная любовь. Но к середине книги (о, мое проклятие!) отчетливо понимаешь - снова не то, мимо.

Молодая девушка Анна, фамилия ее остается за кадром, вступает в трудную пору юности, когда с детством покончено, но житейской мудрости еще ни на грош. Девушка эта чувствительна и мечтательна. Услышав лекцию некоего профессора Журавского, что называется, мгновенно поплыла, и неожиданно для себя самой поступает на романо-германское отделение филфака. Уже на этом этапе, вероятно, опытный психотерапевт заподозрил бы расстройство в сфере влечения и патологическую страсть к старперам, возведение их в культ, идеал, но мы спишем все на трудный возраст, гормоны, отсутствие опыта, впечатлительность и не особенную вовлеченность родителей в жизнь девушки.

Аня испытывает острый душевный кризис, свойственный возрасту у натур с тонкой душевной организацией, находится в поиске себя, чего-то там внутри и снаружи...И под влиянием своего насквозь религиозного товарища Глеба (хотя она бы это непременно отрицала) приходит к Богу - в минуту жизни трудной, как говорится. Дальше - больше. Со всей пылкостью девятнадцатилетней души она окунается в церковные таинства, жития и ароматы ладана.

Но вместо обретения покоя и просветления попадает в психологическую зависимость от своего священника отца Антония. Любить священника в какой-то степени, можно предположить, было бы даже полезнее, нежели наркомана и обсоса Петю из соседнего подъезда: ну, там душевный рост, высокие чувства, чистота и невинность, подражание идеалу, если бы только не выяснилось, что священник - не чужд ничему человеческому, как минимум, а вообще оказывается откровенно жалким и слабым, надоедливым нытиком, который не прочь пропустить пивка и "поиграть в шахматы" с твоей неординарной замужней подружкой. И все, что с ним на самом деле можно делать, это бесконечно жалеть, жалеть, жалеть.

И вот эта вот жалостливая, простите, хрень и переливание из пустого в порожнее (я позвонила, я ждала звонка, я замерла в ожидании, он помолчал, я подышала в трубку) составляют вторую половину книги, читать которую совершенно невозможно - скука несусветная. А трагикомичный конец в стиле земляков "Дикой Розы" хочется даже назвать писательским позором.

Никакого истинного пути к вере здесь нет - это замануха пиарщиков, глубины тоже, есть только метания половозрелой девушки: то ли в монахини постричься (и она даже едет поглядеть, что там и как), то ли отдаться любви; пошлость; придурковатые герои и стремительная деградация главной героини.

Не представляю, кому эту книгу можно посоветовать, зато точно знаю, кому - нет. Честные христиане, вероятно, падут в продолжительный обморок от этого гнилого болота.