2 Пивное настроение навстречу смерти

Стоит только связаться с бабой, и дело непременно кончится алиментами. Машины куда как лучше... Так что советую держаться машин.

При всём уважении к любимому писателю, у Стивена Кинга есть такие произведения малой формы, которые как эксперименты из разряда «набить руку точилкой пера» кажутся достойными снисходительного понимания, но как опусы для ознакомления выглядят отстойно и местами ещё отвратно. В его творчестве они создают лакуны недоумения двух видов: первые — «одряхлел, поленился, исписался», и последние — «это было во времена алкогольно-кокаиновых барабашек». Судя по содержанию (хочется сказать: содержимому) рассказа, перед нами более мутный вариант.

Роки достиг той степени опьянения, когда человек уже не ощущает себя. От него ничего не осталось — лишь маленькая искорка, еле тлеющий в замутнённом сознании уголёк здравого смысла.

«Большие колёса», коли память не изменяет, были написаны раньше «Утренней доставки», но в дилогии «Молочника» идут вторым номером. Поэтому, если вы, прочитав предыдущую новеллу, надеетесь получить логичное объяснение на «какого х… случилось в одном из домов на Калвер-стрит» (так ведь называлась улица, где Спайк разносил «подарочки»?), то можете подтереть задницу своими ожиданиями, как это сделал рецензент данного текста, наивно полагавший, что будет излагать мысль в привычной манере, а не сольётся с мерзотными персонажами «из прачечной». Увы, два полудурка, показанных здесь (которых в процессе прочтения станет трое), несмотря на абсолютно бессмысленное существование, как и многие представители маргинального класса, обладают магической прилипчивостью. В их характерах есть что-то такое, что заставляет вас неотрывно смотреть на них и ненавидеть. Роки и Лео (а потом и Боб) — обычные деревенщины, живущие по принципу «нажрусь, погоняю на тачке, трахну тупую бабу, сладко пердану, просплюсь и пойду каторжно работать, мечтая о лучшей жизни». Кинг не раз иронично предупреждает публику, с кем та имеет дело, сравнивая дуболомов чуть ли не с мёртвыми амёбами в интеллектуальном фиаско, но кто мы такие, чтобы слушать. Как ёжики, с рыданиями поглощающие кактусы, мы весело (нет) проводим время с чудесными героями, только пару раз понимая, каким боком тут затесался уже знакомый доставщик молока. «Король ужасов» предлагает иную затею: не искать параллелей, не рыть землю любопытным носом, а напиться за компанию до состояния свиноты и в финале немножечко так охренеть (хотя охреневание, будем честны, происходит от предсказуемости и сильного предвкушения подобной развязки).

Как-то в три ночи Боб проснулся и долго смотрел на пустое бледное лицо, освещённое мертвенным светом, падавшим в окно спальни от уличного фонаря. И подумал: как же всё это просто! Надо лишь навалиться на неё сверху, надавить коленом на живот, чтоб из этой жирной туши вышел весь воздух, чтоб она не смогла закричать, выдавить из неё кишки, плотно обхватить руками толстую белую шею и давить, давить... А потом отнести её в ванную, разрезать на мелкие кусочки и разослать по почте в разные концы света.

Нет резона долго распыляться, что тут не так, потому что с какой-то стороны всё даже тянет на пару центов в гонораре. Дядюшка Стив умеет сочинять столь увлекательно, что рыгающие и пукающие мужички, ведущие разговоры о «траве, что была зеленее» или «тёлках, чьи сиси жирнее бидонов твоей мамаши», предстают страшно живыми и осязаемыми, а созданный мир обретает яркие очертания, цвета и запахи. Также ему в очередной раз удаётся зарядить «ружья Чехова» и выстрелить ими в удобный момент, обратив повествование в бодрый триллер. На уровне ощущений и атмосферы автор справляется на «ура». Загвоздка в том, что по итогу «Большие колёса» оставляют втрое больше вопросов, чем их «сосед» по парте. На одни отыскиваешь ответы ещё внутри, сложив дважды два (правда, расстояние между «двойками» исчисляется километрами); на другие, как ни бейся, не выуживаешь истины, лишь туманно додумывая, что имеется в виду. Игра с читателем — не худшее времяпрепровождение… когда она не проходит под эгидой «ща, голубок, попляшешь, смотри-ка да выкуси, чё я тебе тут подготовил!». Обидно же, ну. Выражаясь простым языком (раз уж он развязался) — харэ бухать в стол, если ты за ним пишешь. Вот и всё тут.

— Прямо как в старые добрые времена, — сказал Боб, и голос его звучал печально. — Ничто не может сравниться со старыми добрыми временами...
— Знаю, — кивнул Роки, пытаясь подыскать какие-нибудь особенные, приличествующие случаю слова, и нашёл их: — Мы с каждым днём стареем, приятель.