5 БЕССМЕРТНОЕ ДЕРЕВО МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ, или ВЕЧНОЗЕЛЁНОЕ КНИГОХРАНИЛИЩЕ ЖИЗНИ ֍֍֍

«Стен практически не было видно: их от пола до потолка скрывали тысячи и тысячи томов, втиснутых в перекосившиеся от непомерной тяжести стеллажи сучковатого некрашеного дерева.»

«Словно реальность и есть литература, а литература — сама реальность…»
(Билл Пронзини. «И вечно зеленеет». 1970)

Пока мы живы, история нашей жизни ещё пишется. И она будет когда-то кем-то написана. Когда? — Этого не знает никто. Пока наша «книга жизни» — в почечном, зачаточном состоянии. Но когда-то она вызреет и родится на свет новая книга. Возможно, это будет роман. А может быть — рассказ, или повесть. Может быть, — поэзия, монография, эссе …

В фантаститческом рассказе итальяно-американского писателя Билла Пронзини в соавторстве с Джеффри Уолменом — «The Evergreen Library»(«Вечнозелёная библиотека») (1970) прослеживается не только идея — о том, что «все сюжеты когда-то написанных и ненаписанных книг уже есть в окружающем мире». На мой взгляд, всё намного глубже.

Основная идея — бессмертие библиотечного дела. Не зря же главным действующим персонажем рассказа выступает грандиозная фантастическая библиотека. Она олицетворяет мир книг, неразрывно связанный с миром людей. Одно без другого быть не может. Посему доколе живо будет человечество будут жить книги. И не важно в каком виде. Скорее всего, — в разнообразном.

Библиотека, библиотечное дело — вечнозелёная субстанция, как и писательство. Писательство, пожалуй, вечно зеленее. Оно развивается гораздо большими темпами, чем библиотечное дело: век человека короток.

Другая, не менее важная идея рассказа, как мне кажется, в том, что жизнь человека и жизнь книги проникают друг в друга, и одно без другого существовать не может. Книги пишутся с помощью людей: их труда, разума, опыта, таланта … Людям книги необходимы для развития и совершенствования: их труда, разума, опыта, таланта … Книга и человек — две стороны одной медали. Скажи, что ты читаешь, и я скажу, кто ты. Разве не так?

«Словно реальность и есть литература, а литература — сама реальность…»

Ну, и капелька мистики. Когда герой рассказа — Саймон Грэхем, адвокат — «законный и полномочный представитель покойного» библиофила — Пруитта Эвергрина осматривал фантастический дворец — вечно зелёную библиотеку он случайно наткнулся на … книгу собственной жизни. Как вы думаете, что за этим последовало?

Пусть наша книга жизни пишется долго. Столько, сколько нам хочется. Не надо торопливо листать её страницы: заглядывать в конец. Страшно … И не наше дело.

А вот ЧТО будет вписано в собственную книгу зависит только от каждого из нас. А, впрочем, пусть всё идёт так, как идёт. Иначе откуда бы брались захватывающие, головокружительные сюжеты для художественных произведений?

… Интересная зарисовка у соавторов рассказа о старых, или даже древних книгах. Они должны считаться книжными раритетами, ценными экземплярами. Отчего же они валяются на полу в пыли? Почему такое к ним пренебрежение, как к мусору? Разве это старьё? Гниль?

«Возможно, в преклонные годы он утратил интерес к библиотеке, попросту позабыв о судьбе сокровищ литературы и истории?»

Уж если библиотека, книги — это жизнь, то жизнь без истории: своих корней, истоков много теряет ...

«Мы вянем быстро — так же, как растем.
Растем в потомках, в новом урожае.
Избыток сил в наследнике твоем
Считай своим, с годами остывая.»
(Уильям Шекспир.)

А может быть, писатели хотели сказать, что история никому не нужна?

А ведь это так и есть. История ничему не учит. Историю никто не учит. Историю принимают к сведению. И то далеко не все. Поэтому человечество и наступает на одни и те же грабли.

****
Хочется закончить тем, с чего начинался рассказ. Старичок — владелец (хранитель) несметного сокровища — фантастически безграничной Вечнозелёной библиотеки вёл затворнический образ жизни в кругу своих друзей — КНИГ в «дивном саду Литературы». И умер счастливейшим из смертных: с блаженной улыбкой на устах.

«Как уверяла домоправительница, на губах новопреставленного играла улыбка райского блаженства…»

Комментарии, как говорится, излишни. О, литература! Ты — мир! Ты — жизнь!

P.S.

«Изумление его достигло степени шока: библиотека Эвергрина могла похвастать экземплярами неслыханной ценности, однако почти все они пребывали в плачевном состоянии. Пожелтевшие, высыпающиеся из ветхих переплетов тома поражающей воображение коллекции Belletristica Americana…»

Билл Пронзини (уверена, что эти строки принадлежат ему, а не его соавтору) не мог не «съязвить» по поводу Американкой беллетристики (American pulp, pulp-индустрии). Тогда как мы знаем, что бульварные журналы, романы проложили дорогу к литературным шедеврам. Я бы не стала принижать значение бульварной «целлюлозы».

P.S. P.S.
Такой маленький рассказ и так много смыслов.