В июле 2011-го, когда мое знакомство с жизнью и творчеством Мердок едва начиналось, праздновала я, значит, свой день рождения. (К слову, у нас с Айрис разница в возрасте всего один день… плюс 45 лет, но это вообще уже ни к селу, ни к городу.) Втемяшилось в голову, чтобы было шампанское, устрицы, только что выловленные из моря... ДР, само-собой, должен был проходить на берегу. Море — всего в двух часах езды от дома. Но проснулась я утром, а за окном дождь — и такая меня обуяла лень… Подробного описания того дня здесь все же не предложу, но в конце его все сбылось: шампанское, устрицы и… «Море, море».

Не скажу, чтобы оно влекло меня тогда больше, чем настоящее в дождливое утро. До «Моря, моря» я успела уже прочесть A Fairly Honourable Defeat и восхититься до такой степени, чтобы начать изучать биографию Мердок. Наверное, это и хорошо, что я почти ничего еще о ней не знала тогда. Тем интереснее было читать The Sea, the Sea во второй раз, спустя три года, когда я знаю об Айрис всё посвятив их изучению ее жизни.

Отношение к роману после второго прочтения у меня в целом не изменилось. К героям — тоже. Правда, всё и все в этой книге как бы приобрели дополнительное измерение. Могу увлеченно и долго говорить о любом явлении, о любом персонаже романа, хоть выражать мысли подробно в письменном виде мне опять-таки лень не дает. Кроме того, я обещала тут кое-кому поговорить о Хартли Фич.

В недавнем обмене комментариями мое утверждение о том, что Хартли — это сама Айрис, вызвало — ну если не возмущение, то уж недоумение в любом случае. Дорогие друзья ( Godefrua , Anais-Anais , ksu12 ), я беру свои слова обратно. Правда, только частично беру. :)

Айрис не делала себя прототипом кого-либо. Она вообще отрицала наличие непосредственных прототипов у своих персонажей — и с этим было всегда трудно согласиться и читателям, и тем, кто знал ее лично. Но проявлений собственной личности в своем творчестве она не отрицала. Скорее, наоборот.

В «Море, море» она везде: в отвратительных (даже для среднестатистического английского едока) кулинарных рецептах — Айрис и ее муж (литератор Джон Бэйли) сами, в основном, только такими блюдами и питались. В воспоминаниях Чарльза Эрроуби о своем отце непосредственно отражается отношение Айрис к ее отцу. Аналогично — и к ее матери, через описания матери Чарльза. В кроткой Лиззи с «обворожительными грудями» можно легко узнать ту Айрис, какой она казалась себе в 1953-м году. Ее куда более поздний «буддизм» просвечивается через Джеймса Эрроуби. Ее «ирландскость» — через Перегрина Арбелоу. Ее затаенное коварство (а также некий интерес к женщинам) — через Розину Вэмборо. Ну и конечно, больше всего мы видим Айрис в главном герое — не зря же повествование ведется от его лица.

Вот интересный момент: во всех романах Мердок, где герой и рассказчик — мужчина, его возраст непременно соответствовал ее возрасту в момент написания. То же самое можно сказать и о внешности (конечно, насколько можно сравнивать женскую внешность с мужской). О сходствах Чарльза и Айрис можно говорить бесконечно, но тогда у меня на Хартли не хватит сил. Дальнейший текст все же я хочу посвятить ей.

Итак, с какой стати я брякнула, что Хартли — это сама Айрис… В повествовании есть упоминания сходства Хартли и Чарльза. Кроме того, они одного возраста. Соответственно (как в доказательстве теоремы) возраст и внешность Айрис передались Хартли тоже. Хартли, вернее, ее фантасмагорический образ, созданный Чарльзом, как и образ зеленоглазого морского чудовища — неотъемлемая часть его самого, т.е. в какой-то степени он сам, значит, это —сама Айрис.

К моменту публикации романа ей было почти 60; Хартли — лишь на год-другой постарше (разница несущественная). Как описана ее внешность там, помните? Если кто-нибудь из присутствующих представляет шестидесятилетнюю Мердок похожей на нашу прекрасно-гламурную Джуди Денч, снявшуюся в фильме «Айрис», то я лучше сразу предупрежу насчет возможных разочарований. Чисто внешне шестидесятилетние Хартли и Айрис — просто сестры-двойняшки. Тут в Хартли от Айрис есть всё: фигура, походка, лицо, прическа, неумелое пользование косметикой, манера одеваться. (Вглядитесь в фото.)

Дальше...

Есть одна неприглядная теория (она принадлежит одному из друзей четы Бэйли, а, может, и не одному), что отношения Бена и Хартли Фич основаны на браке Айрис и Джона Бэйли. Неприглядна эта теория, в первую очередь тем, что Хартли и Бен представлены нам, хоть и через «взгляд» Чарльза Эрроуби, людьми неприглядными. При этом саму теорию лично я в сторону не отмету. Но и развивать эту мысль не буду, прошу прощения у аудитории. (Есть у меня подозрение, что аудитория читателей на лайвлибе — в основном, женщины молодые. Рассуждать с ними о таинствах многолетнего брака, каковым он был и у Хартли с Беном, и у Айрис с Джоном — все-равно, что затесаться черту к младенцам. Но если мое подозрение будет отвергнуто, можем после об этом поговорить.)

Одна из интереснейших черт, связующих личности Айрис и Хартли, — это садо-мазохизм. Достаточно посмотреть на Хартли с этой точки зрения, чтобы убедиться в его наличии у нее. Что касается Айрис, то примеров из ее жизни я могу привести слишком много — на все не рассчитан формат рецензий лайвлиба, но если возникнет у кого-нибудь интерес, ответы есть в конспектах ее биографии, обращайтесь, дам ссылку.

Еще есть такое одно интересное сходство между Айрис и Хартли: Титус. (Переводчики, видимо, постеснялись перевести имя Titus как Тит. Напрасно, я думаю. Историки бы прониклись.)

У Айрис и Джона детей не было. У них никогда не было даже собак, хотя оба (особенно Айрис) обожали животных. Не усыновляли они детей, не заводили валлийских колли, в отличие от Хартли и Бена. Причина, я думаю, в боязни ответственности. И эту боязнь А.М. спроецировала на Титуса: что могло бы статься с жизнью четы Бэйли, если б у них появился приемный сын?

Титус — тема для Мердок болезненная, это видно в романе невооруженным глазом, хоть она и искусно переносит фокусирование на Титусе от Хартли к Чарльзу. И мы давайте-ка перенесем. С болезненных тем на тривиальные — на детали, в которых Айрис проявляет себя через Хартли.

Хартли и Бен играют на дудочках (в переводе — на «флейтах»). Айрис и Джон тоже играли. Правда, не знаю, исполняли ли они когда-либо дуэтом «Зеленые рукава».

Бен и Хартли с ума сходили по розам. То же самое делали Айрис и Джон, правда, талантом садовников не обладали. Про «розарий» четы Бэйли на их обширном участке дома под названием «Кедр Лодж» неподалеку от Оксфорда ходили анекдоты.

Бен был моложе жены (как и Джон). Тоже служил в армии лишь в конце второй мировой. И ростом тоже был (и есть, Бэйли жив еще) невелик, и пузико выпирало над ремешком. И Джон вполне мог быть одним из тех хозяев, которые, проводив из дому гостей, отправляются на кухню, чтобы отрезать себе щедрый кусок торта.

В Хартли достаточно самоиронии автора, типичной — как для Айрис, так и для всей старой доброй классовой Англии. С салфетками — очень смешной пример. (Если кто-то читал книгу Кейт Фокс Watching the English, тот оценит чуть больше.) В английском для салфеток есть два разных слова: napkin и serviette. Те и другие могут быть матерчатыми или бумажными, разница смысла в ином. Представитель более высшего класса, хотя и знает французский, никогда не скажет “serviette”. В его доме будут пользоваться только матерчатыми («настоящими», как говорит Чарльз) салфетками и называть их “napkins”. Угадайте, какое слово употребила Хартли, протягивая Чарльзу бумажную салфетку для протирки липких рук? Угадайте, какой тип салфеток был к услугам гостей в доме Бэйли, а каким словом они обозначались?

Я не очень-то люблю писать рецензии. Да, если честно, и не умею. Гораздо интереснее для меня — обсуждение прочитанного с кем-нибудь. Была бы рада вопросам других читателей «Моря» (я могу знать ответы, все же три года изучения биографии — серьезное преимущество). Обращайтесь, если что. :)

А в заключении — ссылки на те недавние рецензии, где обсуждение романа так или иначе уже состоялось (или еще продолжается):
От Godefrua
От Nevainokto
От Ksu12
От Sweta3000
От Ablvictoriya