4 Заставь ... годить - они и рады стараться!

Михаил Евграфович - мой авточитаемый автор русской классики. Не могу без него обойтись: в школе мне не дали дочитать "Историю одного города" - но я догнала во взрослом возрасте. Ну а с "Господ Головлевых" - началась уже настоящая любовь...
И если "Пошехонская старина" - была не очень похожа по авторскому почерку: просто милая и пушистая летопись одной семьи (со всеми крепостными), то "...идиллия"... В общем, двум товарищам приказано - годить, благонамеренно... Чтооооо??? Что они делают???
Пребывала я в шоке и непонятках целую главу, а потом - неожиданно втянулась. Такие дела тут: 70е годы 19го века, основные войны и реформы отгремели, и стране и народу требуется немного передышка. В том числе и от таких деятельных и кипучих товарищей, как рассказчик и его товарищ Глумов. Они бы и готовы революции наводить и лозунги выкрикивать - но их наставляют на путь благонамеренности. Сложен он для таких деятельных натур - но они очень стараются)
Вот оно - остро заточенное (и немного приправленное ядиком) перо Салтыкова-Щедрина. Сатира тут - на сатире и сатирой погоняет. С небольшими вкраплениями абсурда - вроде мужика, проезжающего на трубе или изобретателя курицы (летать он хочет научить)) - но на общем фоне они смотрятся блесточками. Тут - ни в чем нельзя быть уверенным, каждое слово и событие может оказаться сатирой и аллюзией. А может - и не оказаться. Товарищи, разрываемые жаждой деятельности, но - годящие - рассекают по разным злачныи местам Петербурга и знакомятся с примечательными людьми: вроде Балалайкина, которому устраивают двоеженство (а Глумов "поступает на содержание к содержанке"). Одни фамилии тут - уже отдельный вид искусства: Очищенный, Редедя... А уж личности, за ними стоящие! Особенно меня поразил этот самый Редедя - полководец, которому выказывают почести как "русскому Гарибальди", который навел порядки у зулусов и отправлялся по зову в Каир. Ну а потом товарищи срываются из Петербурга и устремляются по стране - даже в родное имение рассказчика попадают...
Это - такая абсолютная карусель или бальный зал. Товарищи попадают в шумные компании, знакомятся с новыми людьми, перемещаются или рефлексируют. Поначалу это кажется дикой какофонией и просто бредом, но стоит сделать над собой усилие - и получаешь калейдоскоп. Где в каждый поворот складывается новая фигура, которую очень интересно рассматривать и разгадывать. Как, например, изящно завуалирован явный публичный дом, как в "Яме" Куприна, но здесь это - "учебное заведение для девиц, только без древних языков". Ну а когда появляются русские города (или аллюзии на них): совершенно разорившаяся и погибающая Корчева, где герои боятся, что, просто варя курицу, устроят революцию. И в противовес Кашин, где занялись виноградным делом. И описание этого дело - сродни шахматному турниру в Васюках из "Двенадцати стульев": буквально все города и веси переймут опыт Кашина и подымутся...
Как же я балдею от стиля автора! Он невероятно передает этот ритм - то лихорадочная беготня, то "благонамеренные" прожекты, то меланхоличная рефлексия. Просто влюбилась я в писание барина Пошехонского - это было такая напевная летопись в стиле "...города" - только гуслей не хватало. Здесь он, конечно, играет и глумится: то прорывается "великосветский стиль" с -с, то народное просторечье, то сатирическая шутейка. Но попадаются такие брильянты стиля - аж сердце заходится

Пыль стояла столбом, окрашенная радужным светом полыхающего на фоне востока

А какие описания Петербурга - особенно меня покорила Нарвская застава, которая в то время была практически пригородом.
Хочу предупредить. Многие задавались вопросом: почему такой низкий рейтинг и оценки? (ну и - что здесь творится?! - тоже)). Это - такой немного лихорадочный роман, который вырос из статьи, набросанной за два вечера. Поэтому для добивки романной формы будет тут - всякое: и фельетон "О ретивом чиновнике", и сказка в стиле автора, и описание жизни человека, полностью уложившееся в то, сколько он куда тратил за свою жизнь. И даже - суд над пискарями: с ними, понимаешь, договорились - а они в уху идти не хотят! Но в какой-то момент автор напрямую обращается к сострадательному читателю, просит его строго не судить и напоминает, что половина успеха чтения зависит и от читателя. Есть в этом доля лукавства - но и определенная дерзость, заслуживающая уважения.
Присоединюсь и я. Легко с книгой не будет - она будет лукавить, кружить, галдеть в оба уха разными голосами, сдергивать с места и устремляться неведомо куда... Ничему не удивляйтесь, ничему не верьте, слушайте внимательно - но держите фигу в кармане. И читательское счастье - возможно. Салтыков-Щедрин - определенно нетривиальный автор, достойный читательского внимания. И как бы он не кружил и не путал - относится к своему читателю он бережно и предупредительно.