3

Как же грустно читать такие книги! Статичные от начала и до конца, с выверенными предложениями и хорошо подобранными героями, в итоге выглядящими не живыми людьми, а рисунком на фанере, хотя, казалось бы, уже задумка настолько хороша, что испортить ее почти невозможно. Эдакие наброски так и не дописанного текста, эскиз не нарисованной картины. И ведь чувствуется, что автор мог бы развить книгу, дописать до состояния, близкого к идеальному, но почему-то не стал – то ли история надоела, то ли опыта или чего-то еще не хватило. Такие книги обычно практически не за что ругать, но не за что и хвалить – история слишком ровная, предсказуемая и схематичная, чтобы всерьез за что-то зацепиться и расписывать возмущенные тирады и хвалебные оды. И ощущение после них всего одно: пустоты.

«Век» читать оказалось даже не столько пусто, сколько обидно – такие досадно-очевидные глупости и ошибки, а ведь какое было начало! Такое ощущение, что Карен Томпсон Уокер попросту забыла хорошенько вычитать черновик своей книги, а потом кто-то выкрал его из ее стола и спешно опубликовал, укрыв от редактуры под полой плаща. Мать героини, изначально бывшая актрисулькой черти какого по счету плана, снимавшаяся лишь в рекламе, ближе к финалу, оказывается, была в молодости «хорошенькой девушкой, перспективной актрисой». Жизнь по естественным часам, которую в начале никто не запрещает, потому что «Это же Америка. Правительство не могло навязать нам образ жизни», в финале только начинает становиться легальным, а до этого всех его адептов презирают, как представителей каких-то малопривлекательных сект. Четыре года назад почти вымерли пчелы, но на экосистему планеты это никак не повлияло, а замедление Земли, как говорится в начале, ничего не предвещало. От вымирания птиц, кстати, экосистема тоже не меняется, а сила гравитации от замедления вращения планеты вокруг своей оси только растет. С каждой такой ошибкой и опиской ставится все грустнее читать – прямо физически ощущаешь, что у тебя на глазах запарывается и погребается под глупостями неплохой сюжет.

Хотя по-настоящему портит книгу другое – гламурно-киношный американский образ жизни. Опустим страдания главной героини по популярности – кастовая система американских школ всегда вызывала у меня адскую зубную боль и дикое непонимание. Главная дурь в ином: героине одиннадцать лет, а интересуют ее помимо популярности лишь мальчики, мальчики и еще раз мальчики. Она едва узнала у существовании месячных, но уже обсуждает с подружками размеры достоинств их одноклассников, шатается по вечеринкам, пьет пиво и страдает по не выросшей пока груди и «выглядит ребенком». Кажется, авторша просто забыла, сколько лет ее девочке. Вот этот абзац мне и вовсе на голову упал бетонной плитой (если что, это говорит одна одиннадцатилетняя девочка о другой):

Теперь она пыталась овладеть другими навыками: осваивала искусство ухода за волосами и за кожей, а еще училась правильно держать сигарету. Да и техника рукоблудства девочкам не с рождения дается.

За всем этим хорошая часть книги – а она там есть – почти совсем теряется, выглядит блекло и неуверенно, хотя задел был шикарный. Во-первых, сам апокалипсис. За исключением обидных ошибок, выписан он здорово: неторопливое развитие событий, неумолимо увеличивающаяся протяженность дня и ночи, все новые и новые витки паники у людей, разгул религиозного фанатизма, всеобщий страх, неуверенность и укрывание информации о происходящем, посреди все новых и новых ступеней катаклизма. Пробирало бы до мурашек, не заноси автора постоянно не в те дебри. Во-вторых - самое прекрасное - семейные отношения в кризисное время. Паникующая мать, бесконечно делающая запасы и старающаяся защитить родных; медленно загибающийся под гнетом озаренных надеждой глаз родных отец, в итоге пытающийся вырваться из этого круга, уйти к другой; дочь-почти-подросток, которой случившийся кризис интересен куда меньше, чем взаимоотношения с окружающими и проклевывающийся бунт. Ну шикарная же основа!

А в итоге – пустота и набросочность невытянутых нитей повествования. Вот просто до чертиков обидно! Что ж все так глупо вышло-то, а?