5 Спойлер "Воистину суета всяческая житие се, сень и сон…"

Старик со старухой у самого синего моря... Мягкий, покладистый старик и властная, жадная старуха. Это как бы изначальные пушкинские образы, от которых отталкивается писательница, естественно, привнося своё видение и меняя время жизни сказочных архетипов. Старика она оставила почти таким же, как в сказке, добрейшим, тишайшим и благостным... Даже перед самой смертью он думает:

Нельзя мне помирать; как же баба одна, ни пришей ни пристегни, у разбитого корыта останется? Ни поругаться с кем, ни почваниться…

А старуха другая. Да, властная, да, часто просто неприятная в своей зашоренности и запредельной уверенности в правильности своих жизненных установок. Но не жадная, ни в коем случае, и не из тех, кто не видит пределов своим желаниям...

Старик и старуха - так всё время называет своих героев Катишонок, иногда добавляя эпитеты "молодые", "давние" и т.д. И возникает стойкое ощущение с самого начала - здесь мы будем иметь дело с подведением итогов. Жизнь пары выпала на беспокойные времена. Молодожёны, у который жизненный путь был понятен до полной прозрачности: честная трудовая жизнь, моленная, скромные радости, дети, не богатство, но и не нищебродие, - оказываются подхваченными вихрем рушащегося мира...

Так стояли они, обнявшись: не старик и не старуха — Гриша и Матреша — и знать не знали, как им жить дальше.

Ростовские староверы казачье-цыганского происхождения, они в конце концов оказываются у самого синего моря (хотя Балтика очень редко бывает синей), счастливые уже тем, что живы и что вместе.

Людские судьбы, да и сами люди мчались, катились стремительно куда-то, словно яблоки из перевернутой корзины, — в пыль, в канаву, в бездну.

И далее - медленная и подробная история семьи Ивановых, где, как в Ноевом ковчеге, всякой твари по паре, и вовсе не каждый из их потомков - образец для подражания.

Как они жили? Кем они были? Не всегда же звались они стариком и старухой: были ведь когда-то детьми, женихом и невестой, супругами, а затем и родителями — шутка сказать! — семерых детей, из которых двое померли во младенчестве.

Я даже не возьмусь хотя бы приблизительно пересказывать сюжет и не стану расписывать, какие яркие образы создала Катишонок. Скажу только, что любой читающий найдёт здесь отголоски происшествий в собственной семье, копии ситуаций во время семейного застолья, дословный пересказ сплетен про нелюбимого члена семьи и тому подобное. Читать быстро вряд ли получится, каждый из таких моментов подкашивает душевные силы, требуется время, чтобы успокоиться. Во всяком случае, так получилось у меня, и не могу похвастаться, что вела себя, как Матрёна - "Чуть дрогнул маленький твердый рот, но слез не было."

Самый важный вопрос, решение которого ищет автор и предлагает поискать и своему читателю: необходимость и важность прощения. Прощения не на словах, а от всей души, по-настоящему... Без этого вполне можно оказаться в положении вдовы Матрёны:

Они жили долго, но не умерли в один день. Не всегда жили они ладно, это правда; но только став вдовой, Матрена поняла, что была счастлива.

Разматывается клубок её воспоминаний, разбегаются в разные стороны дорожки детей и внуков, и только не вернуть то время, которое она, встав в позу оскорблённого величия, потеряла, отдалив от себя мужа Максимыча - прекрасного человека, чья потребность в любви перенеслась на правнучку Лёлю - дитя с шатким положением в семействе, живущем по строжайшим правилам, ведь она рождена не в браке, да и кто папаша, никто не знает...

Лелька, Лельця моя! Не поймал тебе дед золотую рыбку, не свозил к морю за янтариком.

Остаётся после книги такое странное послевкусие: будто колыхнули вековую пыль в местах, о существовании которых ты благополучно постарался не помнить, но из под этой пыли блеснули капли чистейшей росы... Тяжёлое чтение, но от продолжения мне не хватит сил отказаться...

Жила-была старуха.
Она осталась жить, держа на коленях — или в жестяной коробке, что хранится под шкафом, или в памяти, неважно, — все еще не размотанный клубок.