5 Гордецы лишь умножают себе печальные скорби

Неоднозначная книга. Мрачная и тяжелая, полная человеческого горя и уныния. В ней описано достаточного неприглядного, что многим покажется гиперболизированным. Однако, мне видится, что реальность времен жизни Эмили Бронте была именно такова.

Если не вдаваться в сюжетные детали, то я бы сказала, что эта книга о чувстве раскаленном до предела; о чувстве потерявшем форму, изменившим инертное состояние, но в сердцевине своей оставшемся все тем же, чем оно и было создано изначально. Любовь Хитклифа к Кэтрин. Эта любовь словно химера, странная мечта, несбыточная, утопичная; фантастическое чудовище с тысячами лиц, что живет в сердце Хитклифа. Она его погибель, она его спасение. Противоречивое безумие, что толкает к краю пропасти, и принимает облик порочный и гневный в одном своём проявлении, и внимательный и страдающий в другом.

Кэтрин Эрншо и Хитклиф познакомились в самом раннем детстве, когда люди склонны прикипать душой ко всему, что является перед их глазами каждый день. Эта странная дружба, эта обречённая любовь, зародилась не волей злого рока, но странным стечением обстоятельств. Хитклиф был обречен на смерть в раннем детстве, но судьба дала ему шанс на жизнь. Он же захотел большего. Он захотел счастья. Двух таких щедрых подарков судьба не делает.

Хитклиф был рационалистом, в судьбу он не верил. Он решил, что все во власти человека. И обстоятельства и чувства других людей. Он возжелал получить все, чего как он считал, достоин. Он намеривался уничтожить любого, кто встанет у него на пути. Он бросил вызов судьбе, которая была к нему так благосклонна в самом начале. Гордыня застлала Хитклифу глаза и он совершил много гнусного и лишился самого дорого, что у него было.

Тут стоит добавить, что любовь и ненависть чувства взаимозаменяемые. Тот у кого забирают объект его любви, сгорает от ненависти и ревности.

О Хитклифе часто пишут и говорят как о «чистом зле», об отталкивающем жестоком человеке. Но не поверхностно ли это убеждение? Кто из нас готов простить злейших своих врагов, от которых мы претерпели сильнейшее унижение? Хватит ли нам добродетели, чтобы безропотно отдать дражайшее наше сокровище в чужие руки, ради высшего блага? Мне слабо верится, что Хитклиф получал наслаждение от своей жестокости. Он был одержим мыслью об отмщении, мыслью которая завладела всем его существом стерев все нормы морали и нормальности. Жажда мести так затуманила ему глаза, что он не смог вовремя остановиться и позволить Кэтрин жить. Он продолжил топтать своих врагов и не заметил, как затоптал и Кэтрин. Однако, он не раскаялся. После смерти Кэтрин он просто озверел от горя. Правильно говорит о нем Изабелла в диалоге с Хиндли "он человек лишь наполовину, да и то едва ли, а в остальном дикий зверь".

Мне вообще нравятся высказывания Изабеллы, и именно ее цитатой я хотела бы подвести итог этой рецензии. Эта мысль, та нить, морали что тянется через все повествование:

Я уже устала терпеть и была бы рада возмездию, если бы оно не возвратилось ко мне рикошетом; но коварство и жестокость - обоюдоострые копья; кто до них опустится, будет изранен больнее, чем его недруг.