4.5 Old MacDonald had a farm, ee-i-ee-i-o…

Мы так уже обчитались постколониальных романов 20-го века, что кажется, ничем в этом жанре нас уже не удивить. Ведь как это обычно бывает? Угнетатели угнетали, угнетали, да сами потом остались разорёнными, а то и мёртвенькими. Пожалуй, в «Обещании», написанном в жанре семейной трагедии, Гэлгут идёт дорожкой предшественников, рассказывая о периоде перехода от расовой сегрегации к демократии в ЮАР. Однако это Букер-2021, значит, писателю удалось сказать какое-то новое слово – ровно это и вызывает любопытство, когда берёшь читать «Обещание».

В семье Свартов от рака умирает мать троих детей – Рейчел. Перед смертью она шепчет мужу на ухо последнее желание - сделать их чернокожую служанку Саломею собственницей домика, в котором она проживает с сыном. Свидетельницей предсмертной воли матери становится младшая из детей Свартов – Амор. Но девочка немного не от мира сего. Однажды её ударило молнией, и с тех пор она замкнута и живёт в какой-то своей вселенной. Поэтому, когда после похорон матери она напоминает семье об обещании – её слова никто не воспринимает всерьёз. А зря.

История о банальной человеческой жадности построена вокруг похорон 4-х главных персонажей, которые не желают исполнять желание Рейчел. Но дело не только в том, что невыполненная последняя воля умирающей становится семейным проклятьем. В этой книге почти все персонажи лишены умения любить, зациклены только на себе, а те немногие, кто обладают эмпатией, не могут переломить ситуацию. Собственно, «Обещание» – это не только история «падения дома Свартов», но и метафора всего общества ЮАР времён постапартеида.

Но самое примечательное в романе – это стиль и способ повествования. Гэлгут пишет то в потоке сознания, играя в современного Фолкнера (а порой и в Джойса), то внезапно включает прожектор всевидящего ока, направленный поочерёдно на каждого персонажа. Переходы от одного рассказчика к другому, от автора к персонажу порой случаются внутри одного абзаца, но прелесть в том, что это никак не мешает восприятию текста, так бесшовно и плавно он скроен.

Удивляет и глубина этой довольно тонкой книжки. Мало того что каждый персонаж (к тому же у всех говорящие имена) прекрасно раскрыт, так Гэлгут успевает пройтись и по религиозным фанатикам, которые, как мы знаем, любят выдавать себя за спасителей, когда государство (любое) терзается в кризисе, и по расизму, и по «патриотизму». Все ненормальны, все страдают, и только какая-то надчеловеческая любовь способна хоть как-то искупить общие грехи. Правда может быть слишком поздно. Но лучше ведь поздно, чем никогда?