5 "Господи, неужели в жизни, на каждом шагу, надобно лгать и делать подлости?"

"Очень много на свете людей, сердце которых нельзя тронуть ни мольбами, ни слезами, ни вопиющей правдой, но польсти им - и они смягчатся до нежности, до службы; а герой мой, должно сказать, по преимуществу принадлежал к этому разряду."

Трогательная история о бедном молодом человеке который выйдя из университета хотел честным трудом сделать всё возможное для обеспечения порядочной жизни. Оглянувшись, он увидел перед собой красавицу из-за которой его привычный мир пошатнулся и он вынужден был под давлением взаимных чувств адаптировать свои цели и устремления в соответствии с новыми ожиданиями окружения. Проходит время и он видит соблазны мира сего. Вместо того чтобы сорвать на живописной поляне жизни, только один цветочек и наслаждаться им всю свою жизнь покуда они оба не увянут, он обращает свой взор и к другим, не менее привлекательным.

Вкусив радости жизни сей во всём её многообразии, замученный совестью молодой человек осознает что деньги - мерило всех вещей. Что всё продаётся и всё покупается в эксплуататорском обществе. И что поэтому необходимо обеспечить себе выгодный союз сердец, чтобы не остаться в накладе и после свободно пользоваться преимуществами богатства. Это кончается катастрофой. Герой не в состоянии был сломать свои природные наклонности к справедливости, что разрушает не только его жизнь, но и жизни всех что ранее были близки к нему. Это "Милый друг" Мопассана на русской почве, который сомневался и колебался после совершенных жестоких поступков.

Язык богатый, образы яркие, стиль на уровне Достоевского и Помяловского, что значит великолепный. По титульному описанию кажется, что перед читателем будет вероломный протагонист, подчиняющий своей неукротимой воле - жизнь. Наподобие эталонного типа созданного Бальзаком "Аббат Карлос Эррера". Но не тут-то было. Герой данной повести скорее ближе к "князю Мышкину" Достоевского, который случайно оступился под давлением окружения и горько мучается из-за этого.

Нельзя не привести несколько занимательных высказываний из произведения:

"Для нас, детей нынешнего века, слава... любовь... мировые идеи... бессмертие - ничто пред комфортом. Все это в душах наших случайное: один только он стоит впереди нашего пути с своей неизмеримо притягательной силой. К нему-то мы направляем все наши усилия. Он один наш идол, и в жертву ему приносится все дорогое, хотя бы для этого пришлось оторвать самую близкую часть нашего сердца, разорвать главную его артерию и кровью изойти, но только близенько, на подножии нашего золотого тельца! Для комфорта проводится трудовая, до чахотки, жизнь!.. Для комфорта десятки лет изгибаются, кланяются, кривят совестью!.. Для комфорта кидают семейство, родину, едут кругом света, тонут, умирают с голода в степях!.. Для комфорта чистым и нечистым путем ищут наследства; для комфорта берут взятки и совершают, наконец, преступления!.."

"Слова Калиновича выводили ее окончательно из терпения. "Как этот гордый и великий человек (в последнем она тоже не сомневалась), этот гордый человек так мелочен, что в восторге от приглашения какого-нибудь глупого, напыщенного генеральского дома?" -- думала она и дала себе слово показывать ему невниманье и презренье, что, может быть, и исполнила бы, если б Калинович показал хотя маленькое раскаяние и сознание своей вины; но он, напротив, сам еще больше надулся и в продолжение целого дня не отнесся к Настеньке ни словом, ни взглядом, понятным для нее, и принял тот холодно-вежливый тон, которого она больше всего боялась и не любила в нем. При подобной борьбе, конечно, всегда уступит тот, кто добрее и больше любит."

"- Что ж вы такое хотите от меня? Неужели, чтоб я целый век свой сидел, не шевелясь, около вашей, с позволения сказать, юбки? -- проговорил он. -- Я не хочу и не требую этого; оставьте мне, по крайней мере, право плакать и грустить, -- отвечала Настенька. -- Нет, вы не этого права желаете: вы оставляете за собой странное право -- отравлять малейшее мое развлечение, -- возразил Калинович. -- Бог с тобой, что ты так меня понимаешь! -- сказала Настенька и больше ничего уже не говорила: ей самой казалось, что она не должна была плакать. Калинович окончательно приучил ее считать тиранством с ее стороны малейшее несогласие с каким бы то ни было его желанием."

Особого внимания заслуживает письмо самого автора. Алексей Писемский пишет Майкову от 1 октября 1854 года:

"Не знаю, писал ли я тебе об основной мысли романа, но во всяком случае вот она: что бы про наш век ни говорили, какие бы в нем ни были частные проявления, главное и отличительное его направление -- практическое: составить себе карьеру, устроить себя покомфортабельнее, обеспечить будущность свою и потомства своего -- вот божки, которым поклоняются герои нашего времени, -- все это даже очень недурно, если ты хочешь: стремление к карьере производит полезное трудолюбие, из частного комфорта слагается общий комфорт и так далее, но дело в том, что человеку, идущему, не оглядываясь и не обертываясь никуда, по этому пути, приходится убивать в себе самые благородные, самые справедливые требования сердца, а потом, когда цель достигается, то всегда почти [человек] он видит, что стремился к пустякам, видит, что по всей прошедшей жизни подлец и подлец черт знает для чего!".