5 Кто тут мужчина?

Нет большей радости, думала она, поправляя кресла, подпихивая на место выбившуюся из ряда книгу, чем, оставя победы юности позади, просто жить; замирая от счастья, смотреть, как встаёт солнце, как погасает день.

Двойственность, ещё не настолько явная, как в  Вирджиния Вулф - Орландо   , но осязаемая, двойственность характеров главных героев, Клариссы и Питера. Кларисса глазами Питера, завистливыми глазами Питера, я бы сказала, обиженного выбором Клариссы Питера, в оценках которого Кларисса из существа радостного, счастливого, бесстрашного превращается в холодную, бесстрастную, жёсткую ханжу, женщину, не способную проникнуться к нежной, страстной, эмоциональной натуре Питера. И что же тут у нас? Кто же вдруг хоба! и стал героем книги? Женщина с выдержанным мужским характером, женственная, бесстрашная, любопытная, хоть и немного отстранённая, или эгоистичный, слабый, бесхарактерный мужчина, который, при этом безусловно осуждает эту женщину за нелюбовь к себе, неземному? Не потому ли автор уверена:

Нельзя обрекать детей на жизнь в этом мире. Нельзя вековечить страдания и плодить похотливых животных, у которых нет прочных чувств, одни лишь порывы, причуды, швыряющие их по волнам.

Смерть - попытка приобщиться, потому что люди рвутся к заветной черте, а достигнуть её нельзя, она ускользает и прячется в тайне; близость расползается в разлуку; потухает восторг; остаётся одиночество. В смерти - объятие.

А книга мне понравилась. И герои понравились, вернее, героини, они - главные. И пофиг, почему это, так. Очень не хотелось с ними расставаться, заканчивать книгу. Модернисты необычайно хороши, не в последнюю очередь благодаря тому, что во главу угла поставили искусство, а не морализаторство.

Сама она постарела, стала ни на что не годна. Но её дом, слуги, добрый друг - Милли Браш - он её не забыл? - все просто рвались помочь, когда... словом... когда понадобится. Потому что она всуе не говорила об Англии, но эта драгоценная земля, страна великих душ была у неё в крови (хоть Шекспира она не читала), и если когда-нибудь женщина была рождена носить шлем, целиться из лука, водить в атаку полки, с неукротимой справедливостью править тёмными ордами и после, безносой, возлечь под щитом во храме либо обратиться в зелёный, заросший курган среди древних холмов, - эта женщина была Милисент Брутн. Лишённая - из женского своего естества и отчасти известной ленцы - способности рассуждать логически (она не могла, например, составить письмо в "Таймс"), она постоянно думала об империи и в результате общения с этим таинственным духом обрела строевую осанку и мощь, так что даже представить себе было немыслимо, чтобы после смерти она рассталась с землёй и перенеслась в те приделы, где уже не реет британский флаг. Не быть англичанкой - хотя бы в царстве мёртвых - нет, нет! Никогда! Ни за что!