0.5

После Эмилии из «Удольфских тайн» хотелось прочитать что-то грязное. Но это, право, перебор. Грязное, но не до «струек поноса» и мыслей о том, «остались ли каловые массы вокруг их анальных отверстий».

Это я поняла в самом начале, пока ГГ еще лежал в больнице. А потом…
Автор хотел шокировать, но перестарался. Концентрация так сказать шока слишком велика и однообразна, это притупляет восприятие.

Эта книга не возбуждает. Даже извращенно не возбуждает. Потому что это какофония. Возможно, стоило бы написать и через «а». Герои совсем больны. Не извращенцы, совсем-совсем больны. Но не может быть, чтобы они думали ТОЛЬКО об этом. Если автор решил исписать СТОЛЬКО страниц, стоило бы добавить в эту мешанину шокирующих фантазий сюжет. Без сюжета, сплошное нагромождение извращенных сексуальных желаний и описание половых органов и всяческих жидкостей человеческого тела, однотипное до сведенных скул, не может быть таким длинным. Это могла бы быть новелла. Может, тогда ее еще можно было бы переварить. То, что тут мелькают имена и события, не является доказательством наличия сюжета.

Вы можете сказать, что тут есть сюжет. Но это не правда. В сюжете мог бы быть один извращенец. Семейная пара извращенцев. Даже все герои извращенцы – если бы их познакомил не случай, а они были уже к началу в каком-то… клубе, я не знаю. Могли бы быть все извращенцы в каком-то параллельном обществе, ином мире. Тут все не то. Тут вроде как обычный мир, но при этом в этой книге извращенцы все, и все они встречаются случайно. ГГ мог бы съехать после аварии, съехать на фоне «откровений» Воана, привязавшегося к нему. Но нет, ГГ такой и был сразу. Извращенец ГГ, его извращенка жена, извращенец фотограф, извращенка вдова погибшего, извращенка ее любовница, даже толпа зевак – извращенцы, и все стандартизированы. У всех одна и та же фантазия, всех возбуждает автомобильная авария или ее последствия. И о – нам опишут это сто тысяч раз, абсолютно одинаковых раз, снова, снова и снова. И если в начале еще можно было «очистить сознание» и поискать поэтичность в образах, то потом все. Слишком много одинаковой хери. И ни что не может ни шокировать, ни возбуждать, ни отвращать, ни пугать, ни интриговать – если это раз за разом описывать без особых отличий.
Новелла. Могла бы быть шокирующая новелла.
В вышла лохань блевоты.
Очень большая лохань.

1001 books you must read before you die: 388/1001.

пт.си. Ага, автор провел детство в китайском концентрационном лагере. Это многое объясняет.