4 Девственницы-самоубийцы

Вновь я знакомлюсь с произведением загадочного Арма Косты (уж не знаю, как это имя или псевдоним правильно склоняется). Несмотря на то, что в отличие от предыдущего прочитанного мною у него произведения ("Грабитель с детским зонтиком") сюжет круто повернул совершенно в другую сторону, у автора обнаруживаются определённые сходства и тенденции. Прежде всего, Коста вновь пишет об Армении (я предполагаю, что это его родная страна). Из такого интереса к родине и её истории нередко рождаются чрезвычайно талантливые произведения (стоит вспомнить только Гюнтера Грасса и его "Данцигскую трилогию"). Увы, Армения мне совсем неинтересна, и после прочтения нескольких книг с этим местом действия ситуация не изменилась. Так что к этой, немаловажной, я думаю, для автора детали, я отнеслась равнодушно. Коста вновь берётся за исторический сюжет: правда, на сей раз это первые века христианства, а не двадцатый век. Задача, конечно, амбициозная, ведь чем дальше от нас отстоит эпоха, тем больше знаний и мастерства требуется, чтобы её описать. Иногда это требует "вживания" в описываемую историческую ситуацию (что, например, попытался сделать Мережковский в "Юлиане-отступнике", буквально обложившись справочными материалами и практически поместив себя в контекст эпохи, но что, на мой взгляд, всё равно едва ли удалось). Так получилось, что это мой третий роман за последнее время на тему гонений христиан ранних веков. В этом ряду стоят "Камо грядеши" Сенкевича, уже упомянутый "Юлиан-отступник" Мережковского и вот "Рипсимиянки" Арма Косты. У каждой книги, конечно, свои особенности: у Сенкевича - это огромное сочувствие к христианам, сопереживание и практически ощущение самого себя на их месте. Его роман - не без исторических погрешностей, правда, сама я их не замечала, но читала, что пишут об этом те, кто разбирается в этой теме. Повествование показалось мне настолько лаконичным, что на каких-либо "ляпах" я совершенно не спотыкалась. То же самое относится и к Мережковскому - только вот у него я не обнаружила близости описываемым событиям, но с исторической точки зрения всё как будто бы безукоризненно. Что касается Косты, то здесь я заметила и исторические неточности, и художественные, и определённое отношение к материалу, над которым он работает.
В качестве исторического материала автор берёт житие святой Рипсимэ, которое художественно перерабатывает, дополняя некоторыми деталями и сюжетными поворотами. Так что это можно рассматривать как фантазию на историческую тему, которая, разумеется, не требует научной строгости. Однако некоторые детали бросаются в глаза. Например, в одной из сцен слуга требует уважать императора Диоклетиана и не обращаться к нему на "ты", что вызывает вопрос, как к нему обращаться, учитывая, что в латыни нет так называемой уважительной формы "Вы"? В другой сцене автор описывает библиотеку монастыря, и судя по его описаниям находящейся в ней литературы, книги представляют собой формат кодекса, который в те времена был крайне редок, так что вряд ли небольшая и тем более преследуемая община монахинь могла иметь такое количество книг-кодексов, включая вполне оформленную Библию, кодификация которой к тому моменту была только в процессе. Так что роману определённо требуется научный редактор. Как и художественный. В попытках определённым образом стилизовать роман, приукрасить его, Коста прибегает к огромному количеству выразительных, но совершенно неуместных средств, об которые я регулярно спотыкалась. Чего стоит только набившее оскомину бесконечное повторение слова "девы"! А следом за ним по частоте употребления располагаются "уста", используемые автором в любых, даже самых физиологичных ситуациях - "К устам подкрадывалось голодное урчание желудка". Казалось бы, зачем в подобной фразе "украшательство" в виде устаревших слов? И таких примеров масса. Как и разнообразных вычурных выражений вроде "Она метала в него свои стрелы отчаяния". Примечательно, что в другом романа Арма Косты подобного не наблюдалось, из чего следует, что это, вероятно, является стилизацией автора под "стародавние времена". Увы, это не делает повествование более аутентичным. Лично я могу представить на месте описываемой эпохи практически любую другую, то есть погружение конкретно в Древний Рим не удалось.
То, что объединяет произведения Косты - это назидательный, местами притчевый характер повествования. Временами автор удаляется в нечто вроде морализаторства, которое впору разбирать на афоризмы, но, к счастью, оно хотя бы не слишком затянуто. И в конкретном случае, учитывая житийное происхождение сюжета, оно даже оправдано.
К достоинствам "Рипсимиянок" следует отнести динамичный сюжет, напоминающий произведение, написанное по мотивам игры (например, "Одиссею" Гордона Догерти). По этому сценарию вполне могла бы получиться увлекательная игра с прекрасными батальными сценами. Впрочем, художественная адаптация каких бы то ни было исторических событий - это тоже прекрасно, поскольку позволяет усваивать историю без зубрёжки сухих фактов и дат.
Пока что мне не удаётся уловить почерк непосредственно Арма Косты - кроме того, что он неизменно возвращается к Армении в качестве места действия. Наверняка в истории этой страны он найдёт ещё немало сюжетов для своих произведений, и это замечательно, ведь изучать свою малую и большую родину на основе художественной литературы - крайне увлекательное занятие (для меня, например, читать романы о моём родном городе Смоленске - это отдельное удовольствие).