5 "Корабли постоят и ложатся на курс"

Если бы меня сегодня , сейчас спросили в какое время ты хочешь вернуться, я , не задумываясь ответила: в 70-е. Не только потому что там остались детство и юность. Никогда в советской истории не было времени более талантливого и более богатого на неординарные личности!

Одним из таких был моряк, писатель и художник Виктор Конецкий. Всю свою жизнь он посвятил морю. Оно было его колыбелью, его музой и самой большой любовью. Он умел говорить о море, как никто другой.

Я привык думать о море как о разумном существе. Всегда кажется, что оно знает мои мысли и ведает мои намерения. Когда в детстве мама приучала меня верить в Бога, мне также казалось, что он, Бог, знает все, что сейчас во мне. И тут не солжешь. И когда много лет назад мне пришлось тонуть на разбитом корабле, и страх сжимал душу, я вдруг понял, что море видит мой страх и это не нравится ему. Я ощутил это своей кожей. Как ощущаешь взгляд, который сверлит тебе затылок через замочную скважину. И постарался вытряхнуть из себя страх. И заорал, хлебая соленую холодную воду, какие-то дерзкие и богохульные слова...

Иногда кажется, что Конецкий в какой-то степени и сам своего рода Корабль, исходивший сотни дорог и качавшийся на самых различных волнах, знавший цунами и полный штиль, не раз и не два терпевший  крушение, но каждый раз счастливо избегавий полного затопления. 

"Солёный лёд" - первая  часть большой эпопеи Виктора Конецкого «За Доброй Надеждой».   Здесь описаны два из многочисленных морских походов Виктора Викторовича. перегон  на НИС «Нерей» внутренними водами судов  из Балтики до Двины и затем  Севморпутём до Салехарда . Удивительный русский Север, о которо нам и до сих пор мало что известно. Второе плавание —  рейсы на судне «Вацлав Воровский»,     перевозчившем сменные экипажи рыбацких судов.

Виктор Конецкий , кроме литературного таланта был еще и живописцем. Его путевые заметки с полным правом можно назвать прозаическими акварелями.   Та же неброская, но удивительно притягательная, задумчивая палитра,  та же некоторая туманная размытость, сквозь которую смотришь, как скозь  окно, покрытое каплями дождя, на дрожащие ветки деревьев или опускающийся на берег туман.   И по всему полотну, как искры рассыпаны хрусталики неповоримого юмора. Даже об очень серьезном Конецкий умудряетс говорить, с лёгкой улыбкой.

ненцы называют Вайгач – Хаюдейя. Это означает «святая земля». А называют его так потому, что на Болванском Носу было у ненцев главное божество, главный идол – Весак. Весак означает «старик». Весак представлял собою деревянный столб, очень высокий, трехгранный, о семи лицах. Вокруг толпилось еще несколько сот маленьких столбиков. До 1828 года ненцы кормили своих богов – мазали им губы оленьей кровью. А в 1828 году ненцев всех разом перекрестили в христиан. Правда, никто не подумал о том, как же они будут соблюдать посты, ежели питаются они сплошь мясом. Вышла неувязка, которую никто никогда развязать не пробовал. Известно только, что в свое время бежали на Новую Землю христиане-староверы и что все они чрезвычайно быстро померли от цинги, ибо посты соблюдали со староверской свирепостью.

Юмору Конецкого следовало бы посвятить отдельную рецензию.  Дело в том, что это совершенно особый стиль, называемый среди мореманов травлей. Нечто среднее между реальной историей и анекдотом, байкой, безусловно окрашенное личностью самого рассказчика.  "Травля" Конецкого - этоуникальная форма малой прозы, органично вписанной в контекст всего повествования. У Конецкого вообще все очень органично, нет ничео лишнего или затянутого. Все очень точно и очень к месту, даже если он, предаваясь воспоминаниям, вдруг переносит читателя изс холодного Вайгача или Соловков в   пронизанную солнце Хорватию,  всловно в предчувствие романтических отношений с юной официанткой Франциской. К сожалению, погасла лампочка... Викор Викторович тоже о этом сожалеет.

Когда читаешь прозу Конецкого, создаётся впечатление, что ты сидишь с ним на небольшой кухне. Стол с не хитрой снедью, как водится, бутылка. И не одна. Густо накурено, звучат гитарные переборы. и начинается та самая "травля", которую можно слушать до бесконечности. Конецкий разговаривает с читателем, как с самым близким другом и доверяет ему самые сокровенные мысли. Часто доводя до гомерического хохота и тут же настраивая на лирический лад. Он размышляет обо всем, что видел. А видел он немало. И стран, и городов, и людей. Было бы странно, если бы Конецкий не дружил с Высоцким. Дружили. Крепко. Высоцкий не раз бывал у Конецкого в Ленинграде, в доме 34, по улице Ленина. если хотите понять морской цикл песен Владимира Семёновича, почитайе Конецкого. Именно в его книгах многие сюжеты этих песен.

И вообще,   возмите чашечку кофию или чего покрепче, сядьте поудобнее, раскройте книгу  Виктора Конецкого и.. уплывите вместе с ним в распахнутые морские дали. Не пожалеете!