3

В голове полнейшая каша, и никакой, даже самой большой ложки не хватит, чтобы привести эту кашу в порядок.

От книги, русскоязычный автор которой берет себе иностранную фамилию и всех персонажей тоже делает сплошными Эмбер-Калани-Джонни-Дженни-Фредди, ждешь большей близости к зарубежным канонам литературы.
К книге, автор которой включает в тот же псевдоним имя героини сказа Павла Бажова "Серебряное копытце", сходу начинаешь относиться с подозрением - не оказалась бы творением самодовольного филолога, ибо, как по мне, так это сразу приговор произведению, какой бы там антиутопией оно ни пыталось прикинуться.

В принципе, по сочетанию несочетаемого в псевдониме уже понятно, что не так с романом про девочку с самокатом - Дарёна Хэйл запихивает в один текст всё и сразу, не заботясь о гармоничности вкуса и комбинаторности ингредиентов.
С одной стороны, книга изо всех сил лезет на территорию каких-нибудь бегущих в лабиринте голодных игр. Главная героиня, 19-летняя Эмбер, живет в постапокалиптическом обществе, зомби в котором появились - привет антиваксерам! - в результате неудачных испытаний вакцины против вселенской заразы. Мир обрисован грубыми мазками, так что, кроме наличия кое-каких технологий и уравнивания всех денег мира по указанным на них циферкам, сказать про него особо нечего. Некие организаторы собирают 16 юношей и девушек для участия в гонках на выживание - на специальной арене, с зомби в качестве помехи и с любым транспортным средством по собственному выбору для ухода от погони. Девчонки и мальчишки поучаствуют до финала аж в трех заездах, а параллельно будут жить в одном месте, ссориться-мириться, нащупывать путь к себе и друг к другу, временами строя вялые конспирологические теории о происходящем.
С другой стороны, при зачине и героях, характерных для чисто жанровой прозы западного толка, "Девочка с самокатом" с первых же страниц скатывается в классический руссколитературный тлен и очень подробные рефлексии главной героини. Эмбер решится на участие в гонках, чтобы сбежать из дома, где по ночам ломится в дверь мать-алкоголичка. Абсолютно все будут бесприютными и беспросветно несчастными. Одну из участниц без всякого предисловия изнасилуют прямо в коридоре общей гостиницы, после чего последуют длинные рассуждения о неправильности навязывания помощи тем, кто в ней не нуждается.

Автор вообще склонна увлекаться проговариванием ценных для неё, но совершенно очевидных истин, даже в ущерб динамике описываемых событий.
Побегали от зомби на спортивной дорожке? Получите вставную историю про парнишку, попытавшегося суициднуться после чтения анти-каминг-аутных старых газет.
Вышли на финальное испытание? Отлично, мы лучше светлое время суток проторчим в старом театре, рассуждая о ценности искусства, чтобы потом ночью ползать по темным улицам, шарахаясь от заведомо более опасных в таких условиях зомби.
Нашли семью в других, не близких по крови людях? Будем давить эту тему на все лады, причем не событиями, а прямым текстом, раз за разом, пока даже самый тупой читатель не сообразит, в чем тут надежда и как жить дальше.

В неменьшей степени раздражает и другой сильно тормозящий темп повествования момент - длинные фразы чисто филологического свойства.
У нас же принято, что если ты Литератор, то надо обязательно красиво завернуть, со сложными сравнениями, чтобы все ахнули и признали величие и умение владеть словом.
Поэтому вот тут у нас на глазах финалиста гонки сожрали, сердце бухает, надо бы подрываться с места и нестись куда подальше, но нет... автор замирает и выдает фразу: "В мёртвом городе нечему гореть, но разбившийся на осколки голос Макса всё равно находит, куда направить преломившиеся лучи солнца, что потревожить..." (многоточие не моё).
И всё! Динамики уже никакой, жанровая проза превратилась во что-то иное.

Или надо показать сложные отношения Эмбер с матерью.
Мне вот уже ночной попытки вломиться в пьяном виде в закрытую дверь хватает, вместе с еще парой поступков.
Но нет, вдруг кто-то не догнал. Поэтому: "Она знает: мать нужно любить, но невозможно любить, когда в ответ встречаешь лишь ненависть, и всё это колет под грудью пихтовыми ветками".
Полный набор - тут у нас и прямое навязывание нужных умозаключений, и красоты описания ощущений, всколыхнувшихся "под грудью", и чисто филологический выпендреж демонстрации словарного запаса - ветки не просто колючие или банально еловые, они "пихтовые".
(И это я еще молчу про мелкие типа подмигивания для посвященных, когда вдруг в каком-то предложении всплывает: "Их трое, не считая собаки". Тут надо гордиться своим знакомством с книгой Джерома К. Джерома, восхищаться начитанностью автора или что?)

В общем, мне не понравилось.
Не будь эта книга прислана дорогим мне человеком (да еще и подписана лично автором на её презентации), поставила бы, пожалуй, и того меньше.

чрезвычайная ситуация наступила лет тридцать назад, но все как-то привыкли

Приятного вам шелеста страниц!