4.5 Жизнь в рамки педагогической теории не загонишь, а вот попробовать понять практику жизни с помощью теории можно...

Для меня это было уже третье прочтение известного и в своё время популярного романа Макаренко. Настолько популярного, что в оные времена был приобретён в домашнее пользование четырёхтомник этого автора, куплен и затем прочитан.

Для меня, прежде всего, это просто хорошая, качественная в литературном смысле советская литература. Вполне художественная, хотя и основанная на вполне реальных событиях и потому отчасти и документально-публицистическая.
.
Роман отчётливо разбивается на две части. По содержанию/оглавлению на три, но по энергетике и наполнению — на две. Потому что первые две части просто обозначают два периода существования колонии в разных местах пребывания и по сути являются одним и тем же в большей части художественным произведением на нехудожественную тему жизни колонии имени Горького.
А вот третья часть — существование колонии уже в Куряже — постепенно в большей части своей становится изложением педагогических воззрений и приёмов Макаренко и размышлений по этим поводам. Т.е. вместе с повседневностью колонистской жизни мы всё больше читаем рассуждения Макаренко о социалистическом и коллективистском воспитании и обо всём прочем, сопутствующем и препятствующем. Т. е. такое ощущение, что сначала были написаны первые две части книги (до переезда в Куряж) и уже затем спустя некоторое время написана часть последняя и эпилог. И хотя в романе проставлена дата написания через тире (1925 — 1935 гг.), так и напрашивается вместо тире запятая.

Впрочем, в примечаниях к книге можно легко найти историю написания романа и даты издания его частей, я только хотел выразить свои субъективные ощущения от прочтения романа.

Комментировать что-то о педагогической ценности идей Макаренко и его коллективистском подходе не буду — увольте, пусть учёные мужи и дамы ломают копья. Но для меня несомненна великая сила коллектива, да и сам я в большей степени коллективист, нежели индивидуалист. И события романа подтверждают меня и, надеюсь, и других читателей, в правоте Макаренко.