3.5 Крысолов

Глянув верхние рецензии дилогии, очень удивилась контрасту оценок. Удивлялась ровно до момента чтения первых предложений "Алёны и аспирина".
"Горелая башня" - это повесть, легко вписавшаяся в мир "Бездны голодных глаз" Олди. В мир вроде бы и привычный нам, обыденно-городской, а шагнёшь - и вот уже манят средневеково-фэнтезийные шаблоны вперемежку с воплотившимися легендами.
На летних каникулах студент-филолог Гай подрабатывает ловлей нутрий и сдачей их на ферму для разведения. Видимо, в том мире мех очень ценится, потому что потеря одного зверька стоит незадачливому водиле суммы с несколькими нулями. Гай любит старинные истории, которые ему рассказывает фермерша Тина. Рядом сосуществуют и вполне конкретный барахлящий автомобиль и крысолов, а дорожный указатель легко может обернуться опорой для сожжения или повешения. Мужской разговор Гая с Крысоловом мне импонирует. Пусть и жёсткий, и конкретный, без эвфемизмов, но честный и прямой. Крысолов легко читает чувства юноши.
Язык повести то завораживает легендой, то бьёт наотмашь суровой правдой жизни в условном средневековье. Гай жалеет "тёмных невежественных людей", снова и снова до самого финала поднимается вопрос о прощении и "Они не ведают, что творят".
Люблю безгаджетовую фантастику 90-х годов, точнее, городское фэнтези. Ему свойственно оставлять читателя домысливать происходящее, обрывать недосказанное, но не совсем на полуслове, а скорее на кульминации. И финал сильный.
"Алёна и Аспирин" написан (или опубликован) позже, уже в середине 2000-х. Здесь мегаполис задавил фэнтезийную составляющую. Под стать грязному и некрасивому миру суетливых и пустых людей язык романа некрасив и груб. Не хочу слушать его живым голосом чтеца, читала синтезатором.
Контрастен язык, контрастны и поступки. Наученный опытом сказок, Гай долго сомневается, принять ли помощь Крысолова. Алексей начинает сомневаться позже, сперва помогает девочке. Роман иллюстрирует утверждение: "Помог на свою голову", будто отговаривая читателя вместе с Алексеем не выныривать из липкого, удушливого, но привычно уютного мирка повседневности.
Алексей - ди-джей на местной попсово-музыкальной радиостанции. Мегаполис, будто перенесённый из худших лет после развала Союза, отталкивает во все времена года. Грязь и обыденность не смакуется, но просветов нет.
Назвавшаяся Алёной девочка будто пришла в этот мир страха и боли из своего мира, высшего и совершенного. Совершенного, но не рая. Побывавшие в раю не были бы такими равнодушными, а Алёна с её узко направленным предназначением больше похожа на бездушного робота со скрипкой. Ей дела нет до гопника, если он попадёт под машину, идя за её музыкой.
Жестокости полно в обоих произведениях, но в романе жестокость равнодушная, атомизированная. Жители мегаполиса разобщены. Жители Пустого посёлка сплочены и в миг ярости, и в века страдания, за всю толпу может ответить один. Казалось бы, что в 90-е сюжеты должны бы были быть мрачнее, но в этом случае наоборот.
Финал романа более менее определённый. Алексей повзрослел и изменился, ему открылась возможность изменить привычные колебания между радиостудией, клубами и чужими хатами. Только он сам узнает, воспользуется ли этой возможностью.
P.S. Похожее с "Алёной и Аспирином" настроение в "Осенних визитах" Лукьяненко. Но написаны "Визиты" как раз в 90-е, философской базы там больше и она стройнее.