4.5

Первое, что сразило меня в этой книге, нижеприведенная цитата:

Уже ребенком Лени живо интересовалась неотвратимостью выделения фекалий и все время – к сожалению, безуспешно – требовала разъяснений, обращаясь ко взрослым с вопросом: «Что это, черт возьми, из меня выходит?»

Я настолько впечатлилась, что выписывала их и выписывала:

Надо также отметить, что, судя по фотографии, в Елене, быть может, погибла интеллектуалка. Конечно, в свое время Елена не нарушила родительского запрета и «не заглянула» в Золя; можно себе представить, в какой ужас она пришла восемь лет спустя, когда дочь ее Лени заинтересовалась своим (Лени) стулом. Наверное, для Елены Груйтен Золя и кал были идентичными понятиями.

Каким бы мистическим ни выглядело увлечение Рахели процессами пищеварения, какими бы нелепыми ни представлялись ее занятия железами внутренней секреции (Рахель зашла так далеко, что прямо-таки страстно мечтала узнать точный состав субстанции, именуемой спермой), одно надо признать: именно эта монахиня, основываясь на своих личных (не-дозволенных) опытах с мочой, дала молодому букинисту рекомендации, которые позволили ему какое-то время уклоняться от службы в немецком вермахте.

Я люблю Генриха Бёлля, но абсолютно не была готова к этому произведению. Временами даже хотелось отшвырнуть книгу со словами "идите вы все на *** со своими "хорошими немцами"!" Автор обмолвился, что если сравнивать его повествование с Прустом и Джойсом, то оно ближе к Джойсовскому, а значит, Бёлль экспериментирует с формой. И действительно, форма "Группового портрета с дамой" непривычна: о даме (Лени) мы узнаем в ходе расследования некоего "автора", который собирает на нее досье, опрашивая всех мало-мальски ее знавших. Самой Лени с гулькин нос на страницах романа.
Мы узнаем, что Лени - девочка из буржуазной семьи, 172 см, сейчас ей 48 лет, она все еще стройна и очень красива, хоть ее волосы уже и захватила седина. Когда-то девочке Лени выдали грамоты, что она "самая арийская девочка в школе", тем самым это спасло ее от исключения из школы, так как наша Лени училась неважно, да и вообще автор до конца не уверен, при своем ли она уме. Потом Лени училась в католическом монастыре, где было огромно влияние монахини Рахель, местной Гаруспики, - она гадала школьницам по их калу. Да и вообще обалденная была монахиня, у Бёлля вышел отличный образ, вряд ли смогу его забыть со всеми этими скатологическими прибамбасами.
Лени показана странной девочкой и не менее странной девушкой/женщиной. Естественной, наивной, но вместе с тем и недалекой. Например, только в 1944 году ей наконец-то библиотекарь объяснила, что в Германии как бы гонение евреев и что опасно искать книги Кафки. Но судя по дальнейшему, Лени либо не поняла, либо не обратила внимание на разъяснения.
А еще у Лени было четверо мужей, одни из которых законный (аж целые сутки), а один - советский военнопленный. Честно, меня несказанно удивили некоторые люди, которые считают, будто образ Лени - это образ Германии. Простите, Лени, которая спит с советским военнопленным, не знает про зверства над евреями, блаженная Лени, Лени, интересующаяся собственными фекалиями, - это образ Германии?.. Ну-ну.
А еще я очень много размышляла на тему военнопленных и, собственно, солдат вражеской армии. Если раньше, до войны, я спокойно читала о любовных романах между каким-нибудь солдатом и местной девушкой, то сейчас мне такое кажется максимально неправдоподобным. Единственным человеческим желанием может быть уничтожить пришедшего на твою землю с мечом, никаких, боже упаси, шашней с иродами и орками, никаких "хороших фашистов" в природе не существует!