5 Миросозерцание важнее насилия

Интересно, эти статьи Льва Николаевича, собранные под одной обложкой, еще не продаются упакованными в крафтовую бумагу в стране, где цензура запрещена на уровне Конституции? Думаю, что до этого недолго, как и до признания его кем ни попадя, а потому — советую прочитать «Одумайтесь!», «Не могу молчать» и «Закон насилия и закон любви», пока есть такая возможность.

Свои статьи граф писал в начале 1900-х годов. За плечами уже участие в Крымской войне (1853—1856). Лев Николаевич оборонял в составе Дунайской армии Севастополь. За что был награжден орденом и медалями. Но карьера военного не состоялась. Репутацию храброго офицера сильно подпортили солдатские песни его авторства, где воспеты не подвиги, а показана неудача при Черной речке. Военную службу поручик оставил в 1856 году.

В боевых действиях русско-японской войны (1904-1905) Толстой уже не принимал участие. Но он не мог оставаться в стороне от того, что творит его государство. Граф пишет статью «Одумайтесь», но издать в воюющей стране, где есть цензура, уже не получилось. А вот в Англии статья вышла (1904). И ее напечатали в Times. В Российской империи эта «антипатриотическая статья» вызвала бурю негодования.

Что в сущности сказал Толстой:

Есть в этом сборнике не менее интересный манифест «Не могу молчать». Как по мне, он оказался менее сильным, чем «Одумайтесь». Но соглашусь с издателями сборника, название хорошо характеризует «связку» этих статей.

«Не могу молчать» (1908) — манифест, в котором писатель резко выступает против смертной казни. По интонации, с которой написан манифест, становится понятно, что тема сильно волнует Льва Николаевича.

В этой статье Толстой вновь ринулся в бой. В словесный бой, разумеется. Он понимал, какой резонанс вызовет его статья, как в России, так и за ее пределами.

Начало статьи довольно нейтрально:

«Семь смертных приговоров; два в Петербурге, один в Москве, два в Пензе, два в Риге. Четыре жизни: две в Херсоне, одна в Вильне, одна в Одессе». И это в каждой газете. И это продолжается не неделю, не месяц, не год, а годы. И происходит это в России, в той России, в которой народ считает всякого преступника несчастным, и в которой до самого последнего времени по закону не было смертной казни. Помню, как гордился я этим когда-то перед европейцами, и вот второй, третий год не перестающие казни, казни, казни».

Дальше Толстой описывает до дрожи детально казнь. Но делает это столь буднично, что от этого становится только страшнее. Подобным ходом граф подчеркивает обыденность, которой стали казни. Как и перечисляет всех причастных к этому процессу. И речь не только про палача и того, кого казнят. В этом перечне можно встретить врача и священника.

«Вы говорите, что вы совершаете все эти ужасы для того, чтобы водворить спокойствие, порядок.

Вы водворяете спокойствие и порядок!

Чем же вы его водворяете? Тем, что вы, представители христианской власти, руководители, наставники, одобряемые и поощряемые церковными служителями, разрушаете в людях последние остатки веры и нравственности, совершая величайшие преступления: ложь, предательство, всякого рода мучительство и - последнее самое ужасное преступление, самое противное всякому не вполне развращенному сердцу человеческому: не убийство, не одно убийство, а убийства, бесконечные убийства, которые вы думаете оправдать разными глупыми ссылками на такие-то статьи, написанные вами же в ваших глупых и лживых книгах, кощунственно называемые вами законами».

Одним из интересных моментов для меня в этой статье стал визит друга Льва Николаевича — художника Орлова к палачу. Это дворник, который сторонится людей и его явно «мучает такое занятие», но он не нашел в себе сил отказаться от этого. Ему, как и всем его домашним, проще избегать людей.

Статья заканчивается призывом: «Люди-братья! Опомнитесь, одумайтесь, поймите, что вы делаете. Вспомните, кто вы».

Ну и последнее в этом сборнике — статья «Закон насилия и закон любви» (1908), которая выглядит как духовное завещание Толстова. К моменту ее написания, Льву Николаевичу уже 80 лет. И с высоты своих прожитых лет, жизненного опыта, граф пишет этот трактат, по своему содержанию напоминающий «Исповедь» Руссо.

Эта статья подводит своеобразный итог не только жизни писателя, но и тех мыслей, идей, которые он высказал в предыдущих двух статьях. И объединяет в себе проблемы государственного насилия, войн и как все это уживается с религией, верой, любовью.

Толстой предлагает больше внимания уделить миросозерцанию, а не насилию. Люди, которые уверены в обратном и думают, будто могут выйти из раздирающих их конфликтов путем насилия, очень сильно заблуждаются.